Дикая принцесса

– Если я расскажу, дядя и вас захочет убить, – едва слышно прошептала она, глядя в пронзительные зелено-карие глаза.

– Это не так-то просто сделать. Я могу постоять за себя.

Большая горячая ладонь легла поверх замерзших пальчиков Тари. Она и не заметила, что вся дрожит, но теперь вдруг ощутила ледяной холод, и одиночество, и страх. С плохо сдерживаемым всхлипом, она потянулась и обхватила Гергоса за шею – не как тогда, ночью, когда хотела его поцеловать, а просто цепляясь за его тепло, за его уверенность, за простое человеческое присутствие! Он сжал ее в ответ. И в этом жесте тоже не было ничего эротического.

– Я боюсь его, дану, – прошептала Тари. – Я ужасно его боюсь.

– Расскажи мне.

Она мотнула головой, но как-то неубедительно, уже сдаваясь. Гергос не ответил, он просто держал ее, медленно гладя по спине, по волосам. А Тари тихонько плакала – почти без слез, лишь вздрагивая время от времени. Потом Гергос отстранился, взглянул на нее спокойно и серьезно, провел ладонью по щекам, убирая лезущие в глаза волосы.

– Расскажи мне, – повторил он.

И Тари, закрыв от страха глаза, начала рассказывать:

– Мы всегда жили очень уединенно, мама не любила придворную жизнь, а отец большую часть года проводил в Нашарате с армией. Потом и Иваро начал с собой забирать. Рисса я видела всего два раза в жизни, официально меня так и не представили. Теперь я думаю, это потому что мне предстояло уехать в Анкъер. В конце зимы, когда мне исполнилось тринадцать лет, в поместье разыгралась оспа. Родители и Иваро заболели, но он поправился, а они – нет. После этого Иваро снова уехал в Нашарат и уже не возвращался, а моим опекуном стал дядя. Конечно, без мамы было плохо, но в остальном для меня мало что изменилось. А потом дядя сказал, что нашел мне мужа. Варелли Прусто. Я никогда его не видела, даже не слышала этого имени ни разу, но дядя сказал, что торопиться незачем и что никто не станет меня неволить. А потом господин Прусто приехал, и мы несколько недель общались. Он мне даже нравился. Не так как… Ну, не так, как пишут в романах, но он не был противным или глупым. Только старым – ему было почти тридцать, а мне едва исполнилось пятнадцать. Но мы подружились. И дядя действительно никуда не спешил, свадьба планировалась лишь через год.

Тари замолчала, ей показалось, Гергос хотел что-то сказать. Но он только дернул головой, словно отгоняя какую-то мысль, и Тари продолжила:

– Однажды дядя вместе с господином Прусто и другими друзьями приехал, чтобы поохотиться в наших лесах. Охота прошла удачно, они загнали несколько оленей и вечером бурно праздновали. Все думали, что я уже ушла спать, но крики разбудили меня, и я прокралась в общую залу. Сначала я просто слушала, сидя на верхней ступеньке, но потом один из друзей дяди меня заметил и предложил спуститься. Мне налили вина. Они все уже были пьяны и обсуждали темы, которые, наверное, не стоило поднимать при молодой девушке…

Тари улыбнулась, вспоминая. В тот вечер она узнала много нового для себя, лишилась парочки иллюзий и получила отличную почву для дальнейших размышлений и фантазий. Если бы все этим и закончилось, тот вечер мог бы стать одним из самых ярких и интересных в ее жизни.

– Кто-то сболтнул лишнего? – догадался Гергос.

– Наверное, они этого даже не заметили. Речь шла о… о том, как можно избавиться от нежелательной супруги. Или супруга. Один из гостей был знатоком ядов и рассказывал о разных способах.

– Какой замечательный разговор накануне свадьбы.

– До свадьбы тогда оставалось еще несколько месяцев. Но да, это было весьма познавательно.

– Не сомневаюсь.

– Дану, вы побледнели?

– Разве?

Как-то так получилось, что теперь Гергос сидел на кровати Тари, а сама Тари уютно устроилась у него на коленях. Слезы давно высохли. Как можно бояться, когда за окном такой прекрасный летний день, а рядом тот, кто всегда выслушает и защитит?

– Утешьтесь. Я была пьяна и почти ничего не запомнила.

– И что было потом?

– Потом все разошлись, кого-то пришлось уносить слугам, другие сами доползли… А мне стало любопытно, и я начала прислушиваться и следить за гостями. И однажды увидела, как тот человек, знаток ядов, передавал дяде какой-то пузырек.

Она снова замолчала, но Гергос так и не задал вопроса.

– У меня хорошее воображение, а еще моя камеристка любила читать страшные романы, которые я у нее иногда таскала. И решила, что дядя собирается кого-то отравить. Жены у него нет, Иваро далеко, поэтому, очевидно, его жертвой должен был стать господин Прусто, а затем – я. Так бы дядя получил огромное состояние…

– Разве у Прусто не было других наследников?