Дикая роза

Шейми обещал снять для них домик в глухом, отдаленном месте. В Шотландию они, разумеется, отправятся порознь. Оба запасутся едой и встретятся уже на месте. А потом их ждет целая неделя вдвоем. Семь замечательных дней. Они будут гулять и лазать по горам. Вместе завтракать, обедать и ужинать. Говорить, не глядя на часы. Вместе ложиться в постель, когда стемнеет, и просыпаться на рассвете.

– Уилла, поехали со мной. Скажи, что поедешь, – просил Шейми.

Она попыталась сказать «нет». Попыталась поступить, как следовало бы, и опять не смогла. Ей хотелось быть вместе с Шейми, а более всего – хотелось снова отправиться с ним в горы. И она это сделает.

По совету Шейми Уилла потратила немало времени на знакомство с лондонскими фирмами, изготавливающими протезы. Наконец поиски привели ее к братьям Марселю и Шарлю Десуттер, которые недавно изобрели «дюралюминиевую ногу» – протез, сделанный из легкого металла. Он был вполовину легче деревянного и имел фрикционный ортез коленного сустава, что позволяло Уилле управлять скоростью ходьбы и длиной шага. А главное, дюралюминиевый протез был снабжен упругим сочленением. Это давало возможность сгибать искусственную ногу и передвигаться на ней, как на настоящей.

Испытав образец, Уилла пришла в неописуемый восторг и сразу заказала себе такую же, расплатившись деньгами из аванса, который получила от Клементса Маркема за альбом об Эвересте. Новый протез значительно превосходил прежний. Легкий, удобный. К концу дня она меньше уставала и натирала культю, а гибкость искусственной ноги существенно расширяла возможности движения. Наконец-то она попытается совершить настоящее восхождение. Ей не терпелось поскорее оказаться у подножия Бен-Невиса.

Уилла снова посмотрела на часы. Четверть пятого. Возможно, Альби застрял на работе и вообще не придет. Она решила подождать еще десять минут, а потом уйти. Уилла вновь принялась за салфетку, пытаясь сделать из нее кроличью голову.

– Привет, Уилла, – прозвучало у нее над ухом.

Это был Альби. Раскрасневшийся и немного растрепанный. Вид у него был такой, словно по дороге он успел выпить. Он и сейчас держал в руках два стакана со скотчем. Один он поставил перед сестрой, а второй, едва сев, залпом выпил сам.

– Альби, что ты делаешь? – спросила Уилла.

– Пью.

– Это я вижу. Но с какой стати?

– Уилла, что ты намерена делать дальше? – спросил Альби, не ответив на ее вопрос.

Уилла еще больше насторожилась.

– В каком смысле? – спросила она.

– Ты собираешься возвращаться к Эвересту?

– В ближайшее время – нет. А почему… – начала она.

– Потому что тебе пора. Отцовские похороны позади. Мама постепенно оправляется. Думаю, тебе самое время возвращаться на Восток, и чем раньше, тем лучше.

Уиллу ошеломили вопросы брата, его тон и запах виски, исходивший от него. Вскоре ошеломление сменилось злостью.

– Альби, как вообще понимать твое появление в таком виде и этот грубый тон? Я уже столько раз объясняла, что никак не могла приехать раньше и застать отца живым, поскольку…

– Знаю, – оборвал ее брат.

– Ты знаешь? Что ты знаешь?

– А как ты думаешь что? Про Шейми.

Уилле показалось, что ее ударили.

– Откуда ты узнал? – шепотом спросила она.

– Догадался. Оказывается, ты часто бываешь в «Кобурге». И Шейми тоже.

– Кто тебе сообщил?

– Этого я тебе не скажу. Можешь не допытываться.

Уилла требовала ответа. Альби молчал. И вдруг она сама догадалась. Боже, ну как она могла быть такой дурой?!

– Макс фон Брандт? Он? – спросила она, зная, что Макс и Альби знакомы.

Альби по-прежнему не отвечал, однако Уилла по его лицу видела, что попала в точку, о чем ему и сказала.

– Ладно. Да, это был он, – признался Альби. – Он это сделал не намеренно. Мы с ним случайно встретились на улице. Макс сказал, что видел тебя в холле своего отеля. Вы с ним поговорили. Он пригласил тебя на обед и остался очень доволен проведенным временем. А еще он сказал, что как-то видел в «Кобурге» и Шейми. Макс посчитал это простым совпадением, но мне оно показалось непростым. Я наведался в «Кобург». Видел, как там появился Шейми, прошел к лифту и поднялся на пятый этаж. Где-то минут через десять пришла ты и тоже поднялась на пятый. – (Потрясенная Уилла молчала.) – На следующий день вечером я отправился к Шейми, собираясь поговорить с ним начистоту. Дома застал только Дженни. Вид у нее был расстроенный. Она плакала. Я спросил, в чем причина ее слез. Словом, она тоже знает про вас.

– Такое просто невозможно. Она никак не могла узнать, – пробормотала Уилла. – Мы всегда так осторожничали.

– Выходит, не слишком осторожничали. Дженни подавлена. У нее нарушен сон, она почти не ест, что плохо сказывается на ребенке. – Альби подался вперед, его глаза были полны гнева. – Уилла, ты об этом задумывалась? О чем вы оба думали? Тебе приходило в голову, какой вред ты причиняешь другим? Дженни? Мне? Нашей матери, если она вдруг узнает?

– Альби, прекрати! Пожалуйста.