Дикая роза

– Я не хочу мыться и есть тоже не хочу, – заявил он, прячась за матерью.

Миссис Пиллоуэр уперла руки в свои могучие бока и грустно покачала головой:

– Не хочешь? Какая жалость! А наша повариха сделала ягодный пудинг и к нему – целое блюдо взбитых сливок. Теперь придется мне самой все это есть.

– Нет, Пиллоуи! Нет! – закричал Патрик, один из близнецов Фионы. – Мы тоже хотим пудинга!

– Я бы рада, мои утятки, но не могу. Мне нужно отмыть с дороги мастера Алоизиуса, а вы без меня в кухне успеете набедокурить. Повариха мне потом голову оторвет.

– Не упрямься, Уиш! – сказал Патрик. – Ну что тебе стоит помыться? Всего минутка, зато потом мы все будем лопать пудинг!

– Пудинг! Пудинг! Мы хотим пудинг! – подхватил его братишка Майкл.

– Пудинг, – с серьезным видом произнес Уиш, осторожно выходя из-за матери. – Пудинг, – уже решительнее повторил он.

– Вот и умница, сынок, – похвалила его миссис Пиллоуэр. – А теперь скажи, ты любишь, когда в сливки добавлено немного тростникового сахара? Я люблю. Тогда они приятно хрустят во рту. Иногда я туда кладу и несколько ягод малины.

– Я люблю малину, – робко признался Уиш.

– Конечно любишь! Кто ее не любит? Только ненормальные – вот кто. – Миссис Пиллоуэр помолчала и с наигранным беспокойством посмотрела на Уиша, словно ей в голову пришла тревожная мысль. – Ты ведь у нас не псих, правда? – спросила она.

Мальчик засмеялся и замотал головой.

– Я в этом и не сомневалась, – сказала миссис Пиллоуэр. – Но всегда не мешает спросить. Излишняя осторожность не помешает.

Она забрала у Индии Элизабет, а когда малышка захныкала, достала из кармана погремушку. Простенькая игрушка мгновенно вернула улыбку на детское личико.

– Да ты у нас насквозь мокрая! – Миссис Пиллоуэр повернулась к Индии и добавила: – Я их заберу на часик. Верну вымытыми и накормленными. Будут у меня как новенькие.

– Спасибо, миссис Пиллоуэр, – улыбнулась няне Индия. – Я вам очень благодарна.

Миссис Пиллоуэр удалилась наверх с Элизабет, Уишем и близнецами. Фиона повела Индию в гостиную, где уже был накрыт стол и женщин ожидал чай, сконы, кексы и печенье.

– Наверняка мистер Фостер позаботился, – увидев угощение, сказала Индия. – Как он?

– Здоров. Стареет понемногу, как и все мы. Бо́льшая часть тяжелой работы легла на плечи помощника, но мистер Фостер по-прежнему остается капитаном нашего корабля. И слава Богу! Без него здесь был бы полнейший хаос.

Женщины сели на диван. Фиона налила Индии чая. Индия устало привалилась к спинке.

– Чай великолепно соединяет тело с душой, – сказала Фиона. – Сара, наша горничная, разберет твои вещи. Потом, когда ты немного отдохнешь, я попрошу ее приготовить тебе ванну.

– Спасибо, Фиона. Как чудесно наконец-то оказаться здесь. Бывали дни, когда я думала, что не доберусь до Лондона. Две недели мы добирались из Калифорнии до Нью-Йорка, потом еще три плыли до Саутгемптона. Я больше не желаю иметь дело с поездами, пароходами и кебами. По крайней мере, пока дети не вырастут. Я и подумать не могла, что Уиш будет страдать морской болезнью. А вот Шарлотта великолепно переносит качку. Наверное, потому, что она постоянно плавает с Сидом на лодке.

– Как мой брат? – спросила Фиона.

– Здоров и счастлив, – улыбнулась Индия. – Весь в делах. Вот он принимает очередной приплод бычков, а уже в следующее мгновение прыгает в лодку, чтобы наловить рыбы к ужину. Впервые вижу, как человек столь быстро привык к новой жизни. Кажется, будто он родился в Пойнт-Рейесе. Мы все очень скучаем по нему. И так уже не виделись больше месяца. А теперь еще сколько времени пройдет, пока вернемся.

– Жаль, что он не приехал, – сказала Фиона.

– Он сам жалеет. Да и мы тоже. Но с его прошлым появляться в Лондоне небезопасно.

Фиона кивнула. Ее брат долгие годы возглавлял преступный мир Восточного Лондона. Кое-кто из тех, кого он знал, сошли в могилу, однако многие по-прежнему были живы и хорошо все помнили. Она посмотрела на Индию, слишком бледную, исхудавшую, с темными кругами под глазами:

– А ты-то сама как?

– Даже не знаю, – покачала головой Индия. – Конечно, меня это раздавило. Но, думаю, я все еще не вылезла из шока. С момента смерти Мод прошло полтора месяца, а ее смерть до сих пор не укладывается у меня в голове. Бессмыслица какая-то. Особенно самоубийство. По-моему, Мод и за миллион лет не додумалась бы до такого. Только не она.

– Но может, причиной было ее пагубное пристрастие к морфию. Помутнение рассудка и все такое, – сказала Фиона.

– И это никак не вяжется, – возразила Индия. – В свое время она частенько покуривала опиум, но затем прекратила. Или почти прекратила. Возможно, баловалась сигаретами с добавкой опиума, но не более того.

– Она могла вернуться к пагубной привычке, – осторожно предположила Фиона. – Макс фон Брандт придерживается того же мнения. С ним она встречалась вплоть до самой смерти.