Дикая сердцем

Рой ковыляет в дом, оставляя меня разбираться с грандиозными планами Мюриэль по приготовлению джема.

Глава 30

Когда я выпрыгиваю из грузовика во дворе Роя в пятницу утром, солнце стоит уже высоко. По прогнозам, температура воздуха будет около двадцати шести градусов, что всего на несколько градусов ниже, чем в Торонто.

Рой выходит из своего дома с кружкой кофе в руках, когда я иду к его крыльцу, и выглядит чуть менее взъерошенным, чем в последние несколько дней. В сарае, ожидая, когда их выпустят, блеют неугомонные козы и кудахчут куры. Где-то вдалеке жужжит бензопила, распиливающая дерево.

Рой глубоко вдыхает.

Я уверена, что он тоже чувствует запах дыма. Я уловила его слабый аромат сразу, как только вышла из дома. Сначала я решила, что это какой-нибудь костер неподалеку, но сейчас установили такие строгие ограничения из-за пожаров, что никто ничего не жжет. По радио подтвердили, что дым доносится от пожаров, бушующих более чем в ста пятидесяти километрах к югу от нас, ветром.

Когда Джона выходил сегодня утром из дома, он сыпал проклятиями. Ветер сводит на нет все их усилия по тушению, раздувая пламя, которое уже уничтожило почти двести пятьдесят квадратных километров леса в районе Лебединого озера. Единственный плюс ветра в том, что он должен хоть как-то улучшить качество воздуха, которое уже было признано «нездоровым».

Рой хмурится, глядя на мое лицо, волосы, одежду – пару джинсов и бледно-розовую футболку, которую я не надевала слишком давно.

– Чего это ты так нарядилась?

Я предполагаю, что он имеет в виду мой макияж и волосы, которые я завила на бигуди, чтобы сделать несколько пляжных волн.

– У тебя прием в больнице, помнишь?

– Что, твой пилот уже недостаточно хорош? Хочешь подцепить доктора?

Я одариваю Роя безучастным взглядом.

– Ты же в курсе, что мы живем в двадцать первом веке? Женщины уже давно не прихорашиваются, чтобы найти мужа. Они могут хорошо выглядеть и потому, что хотят этого сами.

Рой издает непонятный звук, но больше ничего не говорит.

Я протягиваю ему тарелку с клубничными кексами.

– Вот. Испекла прошлым вечером. Думаю, они хорошо получились.

Рой рассматривает тарелку, прежде чем принять ее.

– Похоже, ты удивлена этому.

– Скажем так, мой послужной список в выпечке не очень хороший. Но Джоне они, кажется, понравились.

Пока он собирался, съел три штуки.

– Я не завтракаю. – Суровые глаза Роя на мгновение бросают взгляд на меня, а затем возвращаются к тарелке. – Но, может быть, я попробую один через некоторое время и скажу тебе, если он окажется ужасным.

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Кстати, мне стоит спросить, как то жаркое, которое я принесла вчера?

Теперь я приношу Рою ужин каждый вечер. Он перестал жаловаться на то, что я захожу к нему на кухню, чтобы поставить еду, а контейнер с предыдущего дня всегда вымыт и ждет, когда я его заберу.

Рот Роя трогает крошечная ухмылка, намекающая на веселье.

– Оно было ничего.

– Что ж… отлично. – По крайней мере, кажется, я начинаю сносно готовить. – У нас около часа, чтобы закончить все утренние дела, прежде чем мы отправимся в больницу.

Палмер находится в пятидесяти минутах езды, по другую сторону от Уасиллы. Я заранее съеживаюсь, готовясь к упрямому отказу Роя и собираясь размахивать телефоном перед его носом и угрожать позвонить Мюриэль.

– Там полкофейника кофе. Угощайся, если хочешь.

С этими словами Рой скрывается в доме, оставляя меня улыбаться этому незамысловатому жесту гостеприимства, на который я бы посчитала Роя неспособным всего несколько дней назад.

* * *

– И чего они так долго тянут, – рычит Рой. – Этот идиот техник чуть не убил меня, делая рентген, а теперь они заставляют меня просиживать свою задницу без дела целый день. Пустая трата времени.

Я бросаю извиняющийся взгляд на нахмурившуюся женщину, которая сидит напротив нас. К счастью, ее сын, которому не больше семи и нога которого полностью находится в гипсе, похоже, не обращает внимания ни на что, кроме экрана своего айпада.

– Прошло только полчаса, Рой, – говорю я с вынужденной терпеливостью.

Когда Саймон сломал ключицу, я просидела с ним в приемной семь часов. А если бы мой отец согласился на курс химиотерапии, то врач рекомендовал ему восьмичасовую программу, длящуюся пять дней в неделю. Тридцатиминутное ожидание – это ничто.

Мне хочется сказать об этом Рою, но я знаю, что это ничего не изменит.

– Давай я пойду и спрошу их. А ты оставайся здесь. – Я понижаю голос до шепота: – И, может, ты перестанешь материться при маленьких детях.

Я оставляю хмурого Роя и направляюсь к регистратуре. Медсестра отвечает на телефонный звонок, но из-за угла с папкой под мышкой как раз выходит врач, который осматривал руку Роя, – белый мужчина лет пятидесяти с кустистыми бровями и вздернутым носом.

– Здравствуйте, извините, я хотела уточнить: результаты рентгена Роя Донована уже готовы? Он становится немного… нервным.

Доктор натянуто улыбается.

– Он не слишком-то рад находиться здесь, а? Я как раз собирался пригласить его в кабинет. Скажите, ваш отец всегда такой?