Дикая сердцем

Мой желудок подпрыгивает от предвкушения. Прошло уже больше месяца с тех пор, как мы были в той лесной хижине, моего испуга по поводу беременности и потенциально катастрофического отказа двигателя. Я его не спрашивала, а он не намекал.

Но это, несомненно, сделало бы этот день незабываемым.

Я прощаюсь с мамой и Саймоном, а затем громко зову Джону.

– Ты обещал мне кофе в постель!

Он даже специально попросил меня продемонстрировать, как пользоваться кофемашиной, и записать все шаги по приготовлению моего латте.

Мне никто не отвечает.

– Джона?

По-прежнему тишина.

В моей памяти всплывает смутное воспоминание о том, как рано утром звонил его телефон. Я помню низкий хриплый звук его сонного голоса, когда он ответил, но потом я мало что помню.

Я поднимаюсь с постели и, пошатываясь, иду в ванную, намереваясь принять долгий горячий душ, чтобы смыть хлорку с кожи и выпарить алкоголь из своих пор.

Меня останавливает записка, приклеенная к середине зеркала.

«Прости, мне позвонил Сэм. Срочный вызов. Буду через несколько часов. Обещаю. С днем рождения!»

Я перечитываю записку несколько раз, чтобы убедиться, что я не прочитала ее неправильно или что я все еще не пьяна, а в моем желудке в это время оседает тоскливое чувство. Тот телефонный звонок был от Сэма. Он позвонил, чтобы попросить Джону выйти на работу в его выходной.

И вместо того, чтобы сказать, что он не может, вместо того, чтобы сказать, что у меня сегодня день рождения и что он обещал провести эти выходные со мной, Джона дал согласие и приклеил эту записку на стикере к зеркалу ванной.

Несколько часов, как же. Когда он хоть раз возвращался через несколько часов? Он может запросто отсутствовать весь день.

Но ведь там бушует ужасный пожар, убеждаю я себя, пытаясь унять грызущую боль в груди и ком в горле. Уничтожающий лес, убивающий животных, вынуждающий людей покидать свои дома.

То, чем занимается Джона, очень важно, говорю я себе, даже когда по моим щекам текут горячие слезы, а меня саму захлестывают волна боли и разочарования.

Самое болезненное во всем этом – то, что я ни капли не удивлена.

* * *

Я плотнее натягиваю покрывало на себя, как ради удобства, так и для того, чтобы укрыться от легкой прохлады, держащейся в тени нашего крыльца, даже несмотря на растущую на улице температуру, и прислушиваюсь к звуку шин по гравию, с которым наш пикап ползет по подъездной дорожке. Джона прилетел домой полчаса назад, и приближающееся урчание двигателя Вероники принесло мне одновременно облегчение – и что он добрался до дома в целости и сохранности, и что еще относительно рано, – и новую волну меланхолии. Я не знаю, что он делал в ангаре после приземления, но точно не бежал ко мне со всех ног.

Это дало мне слишком много времени, чтобы зациклиться на своих мыслях и неуверенности, препарировать все приятные воспоминания: выходные, когда Джона прилетел через весь континент, чтобы сказать мне, что не может жить без меня; утро, когда он отважился отправиться через горы в метель и увез меня в тот домик на Рождество; все наши ранние утра, когда мы сплетались телами на простынях и делились нашими светлыми планами на будущее.

Мне остается только гадать, не было ли это всего лишь планами. Изменилось ли что-нибудь с того времени? Изменились ли мы за эти несколько месяцев? Потому что эти воспоминания вдруг стали казаться мне сейчас такими; я постоянно нахожусь здесь одна, день за днем, пытаясь придумать, как убить время, пока Джона не вернется домой, снова и снова повторяя себе, что то, чем он занимается, важно, что это только на летние месяцы, что я заранее знала, что все будет именно так.

Но я устала повторять себе это.

На самом деле я не знала, что все будет так. По крайней мере, я не знала, что буду чувствовать.

Я провожу ладонями по щекам, пытаясь стереть последние следы слез, а затем перевожу взгляд на туманное, наполненное дымом небо и мелкую рябь на поверхности нашего тихого озера, ожидая встречи с Джоной.

– Ты готова… – Слова обрываются, когда он встречается со мной взглядом.

Думаю, вытереть слезы оказалось недостаточно, чтобы скрыть тот факт, что я плакала.

– Что происходит? Что-то случилось? – спрашивает он с паникой.

Несмотря на боль, которую я испытываю, я едва не смеюсь. Он буквально не понимает, в чем дело.

– Ага. Ты говорил мне, что я для тебя важнее, чем работа.

Джона медленно сводит брови, когда к нему приходит понимание происходящего.

– Меня не было всего несколько часов.

– Дело не в этом. – Мой голос срывается, и из меня вылетают те слова, которые я не хотела произносить вслух: – Я ведь ни разу не пожаловалась, что тебя никогда нет дома с тех пор, как ты устроился на работу к Сэму, правда? Но сегодня, в этот единственный день, когда ты обещал, что будешь со мной, что ты поставишь меня на первое место, что я окажусь важнее, чем твои полеты куда-то, ты не смог сдержать своего слова.

На его лице мелькает недоумение.

– Калла, ты для меня важнее, чем работа. Или вообще что-либо, – медленно произносит он. – С чего ты это взяла?