Дикая сердцем

– В прошлом сентябре я собрала урожай и убрала грядки здесь, как смогла. Остатки закопала, чтобы получился хороший компост. Колетт всегда следила, чтобы сорняков было не слишком много, так что, по крайней мере, с ними проблем не должно возникнуть. У меня не было возможности удобрить почву, но мы сделаем это, когда земля немного прогреется. Весна в этом году что-то не торопится.

Мой взгляд устремляется за пределы сада, туда, где среди зарослей еще сохраняются участки снега, несмотря на потепление. Последние притязания зимы, которая не желает уходить.

– Как думаете, она скоро придет?

– Через неделю или около того, если будет не слишком много дождей. – Дойдя до ворот, Мюриэль останавливается, чтобы рассмотреть щеколду, обмотанную проволокой. – До того, как вы установите джакузи и достроите террасу.

Мюриэль, должно быть, постояла у двери с минуту, прислушиваясь к нашим голосам, прежде чем постучать.

Делаю вид, что осматриваю участок грязи на ограде, но на самом деле прячу свои покрасневшие щеки.

– Я ничего не смыслю в садоводстве, – признаюсь, желая, чтобы здесь оказалась моя мама. Она уж точно бы смогла поддержать этот разговор, а я не чувствовала бы себя такой неумелой.

– К концу лета ты будешь знать больше, чем любой любитель, – уверяет меня Мюриэль, подчеркивая свою решимость уверенным кивком, словно это только что стало ее личной миссией. – Тебе нужно будет закупить семена в местном садоводческом магазине. Мы починим твою теплицу для рассады к следующему году, но в этом у меня найдется немного салата, перца, лука и помидоров, которыми поделюсь. О, и капусты, для солений. Ты ведь оставила банки из погреба?

– Да, – подтверждаю я.

В основном потому, что я не знала, что с ними делать, поэтому просто составила их обратно на полки в погребе после того, как Джона закончил их протирать. Но сейчас, под вечно неодобрительным взглядом Мюриэль наконец-то чувствую облегчение, что сделала что-то правильно.

– Умница. Хорошо. Это облегчит жизнь, когда ты займешься заготовками на зиму.

Точно. Заготовки. В моей памяти всплывает день, когда я вошла в дом Агнес прошлым летом и она мариновала овощи, принесенные Мейбл от Уиттаморов в качестве платы за ее работу. Кухня Агнес стала зоной боевых действий: повсюду были банки и грязные кастрюли, а ее кожа и рубашка окрасились в фиолетовый цвет от свеклы, несмотря на то, что Агнес была в перчатках. Мой нос кривился от запахов уксуса и гвоздики, витавших в воздухе. Помню, тогда спросила себя, зачем кому-то все это делать, если можно просто пойти в магазин и купить себе банку свеклы.

– Клубника Колетт вон там, под соломой. Весь фокус в том, что тебе нужно десять-пятнадцать сантиметров слоя мульчи, чтобы растения перезимовали.

Я провожаю взглядом ее корявый палец до дальнего угла.

– Похоже, клубники там много.

Грядка занимает по меньшей мере четверть всего сада.

– Колетт любила свою клубнику. В прошлом году она продала почти десять галлонов на фермерском рынке! – произносит Мюриэль с гордостью.

Я понятия не имею, сколько это – десять галлонов, но уверена, это гораздо больше, чем человек вроде меня – который не любит клубнику – может когда-либо захотеть съесть.

– Значит, здесь есть фермерский рынок, где я могу купить свежие продукты?

А заодно и избежать всего этого рабского труда?

– Ага. Он работает каждую пятницу после обеда с конца июня по сентябрь в общественном центре. Там продают все, что могут. Продукты, местный мед, варенье. Колетт делала замечательный джем. Мы подавали его на завтрак в гостинице. Люди его обожают. Если урожай в этом году будет таким же хорошим, думаю, ты будешь по локоть в ягодном пюре не меньше трех недель. – Голова Мюриэль покачивается вверх-вниз. – Но не волнуйся. Я помогу тебе с первым разом, чтобы ты освоилась.

– Спасибо, – бормочу я, хотя совсем не чувствую себя благодарной. Мюриэль снова полагает, что я проведу все лето, копаясь в саду и с заготовками.

Она и не помышляет о том, что я могу не хотеть этого. А может, догадывается, но отказывается это признавать.

– Мы должны удостовериться, что здесь растет все необходимое.

Она нахмуривает брови, в очередной раз изучая бесплодную грязь вокруг – сад ее лучшей подруги, который она предала земле вслед за ней.

Может быть, в этом и кроется корень упорного стремления Мюриэль сделать из меня непревзойденного огородника – в преданности.

– Я лучше пойду. Обещала Тедди приготовить ему омлет на завтрак. – Она делает шаг в сторону, но потом замирает, ее губы кривятся, а морщины вокруг рта становятся еще более выраженными. – Это не мое дело…

Я изо всех сил стараюсь сохранить безучастное выражение лица. Предложения, начинающиеся с этих слов, никогда не бывают приятными.

– Но мне кажется, что Джона любит держать ситуацию под своим контролем.

Услышав, как она использует слово «контроль» для описания Джоны, я начинаю раздражаться. Мужчины, которые все контролируют, не привлекательны.

– Ему нравится на все иметь свое мнение.