Дикая сердцем

– Не думай, что я не инвестировала большую часть этих денег.

Финансовый консультант Саймона – думаю, мне стоит начать считать его и своим тоже – вложил большую часть моего наследства в дюжину различных направлений от краткосрочных до долгосрочных, от низкорисковых до высокодоходных.

– Я знаю. – Джона прижимается лбом к моему лбу на несколько мгновений, а затем отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза с серьезным выражением лица. – Прости, что был таким козлом.

– Большим козлом, – поправляю я, чувствуя, как распадаются мои гнев и обида, затянувшиеся, как мне кажется теперь, когда я думаю об этом.

– Ладно. Заслужил. Наверное, у меня просто другие приоритеты. Понятия не имею, как мы будем жить через пять лет, и мне нравится иметь подушку безопасности. Я не привык тратить деньги вот так.

Обнимаю его за талию в ответ.

– К несчастью для тебя, я привыкла.

Он качает головой, однако улыбается.

– Саймон не похож на расточительного парня.

– Его машина старше меня.

И она в отличном состоянии, потому что он ухаживает за ней и следит за пробегом, но все же. Он обзаводится новой одеждой, только когда ее для него покупает моя мама, потому что ей надоело видеть его в одних и тех же пяти нарядах каждую неделю. Она пытается убедить Саймона переделать его кабинет уже последние десять лет, но он все сопротивляется. Думаю, это единственное противостояние с ней, которое он когда-либо выигрывал.

– Саймон очень… ответственно относится к своим финансам.

Как и Джона, начинаю понимать я.

– Так как же у него получается уживаться со Сьюзан?

– Они условились о ежемесячном бюджете на ее «безрассудные расходы». – Я отстраняюсь от Джоны, чтобы процитировать их договоренность. – Она остается в рамках своего бюджета, а Саймон ничего не говорит по поводу ее покупок. Ни единого слова.

Джона закусывает нижнюю губу, раздумывая.

– Может быть, нам стоит сделать так же? Или хотя бы обсуждать покупки, превышающие определенную сумму, до их совершения, чтобы быть уверенными, что мы оба мыслим здраво?

Я бросаю на него язвительный взгляд.

– Под «оба» ты подразумеваешь меня, так?

Губы Джоны складываются в легкую игривую улыбку.

В моей памяти всплывает совет Мюриэль, пусть и непрошеный.

– Согласна обсуждать все, что будет стоить больше тысячи.

– Пятьсот, – торгуется он.

– Значит, две тысячи?

Джона слегка нахмуривает брови.

– Я в ловушке в деревянной хижине в лесу, с козлом, енотом, и у меня нет водительских прав. И какая-то сумасшедшая женщина с ружьем только что сказала мне, что в этом году я буду варить клубничный джем и выращивать капусту. Моя единственная радость – это безрассудные расходы!

Тишину разбивает взрыв хохота Джоны.

– Ладно. Тысяча, но только если ты посадишь брюссельскую капусту.

– Иу. Ты серьезно? – морщусь я. – Ладно. И ты не можешь спорить со мной только потому, что покупка кажется не важной тебе.

Джона бросает на меня пристальный взгляд.

– Обеденный стол за пять тысяч долларов – это просто смешно, Калла. Мы будем пользоваться им раз в год, если вообще будем!

– Ладно, – нехотя соглашаюсь я.

Он притягивает меня в свои объятия.

– В конце концов нам придется прийти к более рациональному решению.

– В конце концов, – соглашаюсь я с насмешливой невинностью, гладя кончиками пальцев его жесткую бороду. Она наконец-то достигла той длины, которой была, когда я покидала Аляску в первый раз. – Я ненавижу с тобой ссориться.

Джона наклоняет голову, чтобы поймать мои губы своими.

– Тогда перестань быть такой невыносимой.

Я скольжу языком по его губам.

– Ты хочешь узнать, что такое невыносимость?

Злая ухмылка, мелькнувшая на его лице, заставляет мой пульс участиться. Он быстрым движением стягивает мои пижамные штаны, позволяя им упасть до щиколоток. Через долю секунды за ними следуют трусики, и прежде чем я успеваю возразить, он хватает меня за бедра и водружает на кухонную стойку.

Глава 19

– Нам нужна новая машина, – сетую я, вцепившись обеими руками в руль; мои бицепсы напряжены до предела, когда я поворачиваю на парковку возле «Бургер Шэк».

– Не-а. Просто нужно починить рулевую тягу, – отвечает Джона с пассажирского сиденья, не отрываясь от местной газеты, которую он держит в руках. – Мы попросим взглянуть на нее, когда починим заднюю фару.

– Эта машина древняя.

– Здесь автоматические стеклоподъемники.

В отличие от внедорожника, на котором ездил Джона в Бангоре. Но там у него было оправдание, почему он ездил на таком старье. В месте, куда машины доставляют на лодках, приходится соглашаться на все, что есть, и беречь это, пока двигатель не испустит последний вздох. В Анкоридже же есть все дилерские центры, какие только можно себе представить, пусть стоимость там и выше.

Тем не менее я не вижу никакого оправдания тому, чтобы содержать это протекающее, скрипящее и перемотанное скотчем чудовище.

Я останавливаюсь на месте, которое могло бы сойти за парковку, если бы на гравии была разметка. Местных любителей бега, с которыми меня свела Мюриэль, пока не видно, однако мы приехали на десять минут раньше, чтобы у меня была возможность размяться.