Дикая тишина

В реке собралась пестрая многоязычная стайка молодежи. Дождь прекратился, и у воды паслись две любопытные овечки, иногда останавливаясь, чтобы пожевать и понаблюдать за странным поведением людей. Шли часы, наша кожа сморщилась, постепенно все остальные купальщики ушли. Мы с Мотом сидели спина к спине, прижавшись друг к другу, едва выдерживая температуру воды. Дейв и Джули отправились к себе в палатку, и мы остались в реке одни – только мы и овцы, да еще облака, менявшие цвет, будто подсвеченные вулканами. В воде было теплее, чем в палатке, и мы то и дело начинали клевать носом. Даже в пуховых всесезонных спальниках по ночам уже было слишком холодно, чтобы нормально спать. Я понятия не имела, как мы будем согреваться в горах – и доберемся ли туда вообще. Впрочем, обсуждать это было бесполезно: либо мы как-то справимся, либо нет. Всего несколько лет назад возможность того, что мы окажемся в горячем источнике в Исландии, показалась бы нам такой же невероятной, как и поход по юго-западной береговой тропе или жизнь в яблоневом саду. Но за время нашего долгого похода мы многому научились! Этот опыт мы бережно, как сокровище, принесли в ту жизнь, которая началась для нас после похода. Поэтому теперь нам казалось совершенно бессмысленным волноваться о том, сможем ли мы забраться на вулкан Эйяфьядлайёкюдль или пройти по горному перевалу Фиммвёрдюхаулс. Мы знали, что время ответит на большинство наших вопросов, и не озадачивались ими, а просто сидели в реке. Сморщенные, но согревшиеся, мы вдыхали сернистые пары, пока не уснули глубоким сном.

Храфнтиннускер

Ветерок трепал полог палатки в зеленом свете раннего утра, но, лежа в своем пуховом спальнике, завернутая в три слоя одежды и в шерстяной шапке на голове, я не слышала дождя. Я сняла шапку. Определенно дождя не было. Перебравшись через нагромождение ботинок и газовую горелку, я выползла из палатки на каменистую землю стоянки. У новой палатки вход был устроен иначе, чем у старой. По молнии с каждой стороны от фиксированной центральной панели, так что вылезать нужно было через один из маленьких треугольничков по бокам. По утрам это сильно меня задерживало. Трудно бежать к туалетам спросонья, когда ноги едва двигаются и не желают сгибаться как положено. Но я все же добралась до места, торопливо открыла дверь и помчалась напрямую к первой же открытой кабинке. Наконец выдохнув, я вышла из нее обратно в помещение, где по одной стенке располагались уборные, по другой – душевые кабинки, а по центру – ряд раковин и зеркал. С веревок тут и там свисали капающие купальники и полотенца, и почти у каждого зеркала прихорашивалась девушка лет двадцати с небольшим, с идеальной кожей и гладкими волосами. Я взглянула на собственное отражение – я уже смотрелась так, будто не меньше месяца провела на Северном полюсе. Волосы неаккуратным лохматым пучком заколоты на затылке, а кожа на щеках собралась незнакомыми морщинками. Я здесь всего два дня, мы еще даже не вышли в поход; в этой поездке я явно покажу себя не с лучшей эстетической стороны. Повернувшись спиной к зеркалу, я чистила зубы, а девушки поправляли одежду и расчесывали свои безупречные волосы. Потом я как можно скорее сбежала оттуда, пока у меня не успел развиться комплекс неполноценности.

Мот уже проснулся, но все еще лежал закутанный по подбородок. Он подал голос из своего спальника:

– Дождя не слышно.

– Да, там сухо. Облака разошлись, небо синее. Кажется, вчера был наш последний вечер в реке.

– Тогда вытащи меня отсюда.

Я нагнулась в палатку и помогла ему сесть, чтобы он выбрался из мешка. Дейв непринужденно шагнул из своей палатки. У них палатка была куда меньше нашей, а Дейв был существенно крупнее Мота. Как ему это удается?

– Ну что же, кажется, настал наш день. Мы готовы к приключениям?

– Вроде как для этого мы сюда и приехали.

– Ну ладно тебе, нельзя ли прибавить немного энтузиазма!

– А где Джули? Пошла варить кашу?

– Нет, я тут, в палатке. Никуда не пойду, я здесь так уютно устроилась.

– Значит, двое нас.

///////