Дикая Уайлдер

Они взобрались на берег, и Лео тут же начал собирать палки и ветки, чтобы развести костер. Лили хотела помочь, но ее словно парализовало. Его признанием, тем, как она чуть не погибла в реке, их нынешними отношениями. Она вдруг задрожала так сильно, что едва могла сделать хоть шаг вперед. Она закрыла глаза, стиснув челюсти и пытаясь собраться с мыслями, когда вдруг почувствовала, как Лео придвинулся ближе к ней. Он держал между ними свой спальный мешок, защищая ее.

– Снимай остальную одежду. Она должна высохнуть за ночь. Ты можешь надеть мою сменную одежду.

Лили уставилась на него поверх мешка:

– Лео, ты не…

– Ты так сильно дрожишь, что вот-вот упадешь. Ты же знаешь, что станет холодно, как только сядет солнце. – Он отвернулся, сжав зубы. – Я обещаю не смотреть.

– Мне все равно, будешь ли ты смотреть. – Лили стянула промокшую рубашку через голову, чувствуя, что еле стоит на ногах. Она сняла носки, которые обнажили бледные, насквозь промокшие ноги. После недолгого колебания – он по-прежнему упорно отворачивался – она расстегнула лифчик и вылезла из трусов.

– Готово, – тихо сказала она.

– Вот, – отвернувшись с закрытыми глазами, он протянул ей сверток со своей запасной одеждой, – надень это.

У него раскраснелась шея, щеки покрылись пятнами от жара. Вена на шее пульсировала.

– Готово, – повторила она, как только оделась. – Можно смотреть.

Лео шагнул вперед, натягивая спальный мешок ей на плечи. Затем он нагнулся, собрал груду ее мокрой одежды и свою футболку и отошел на несколько метров, чтобы разложить их на плоском камне, еще теплом от быстро заходящего солнца. Он вытащил ее палатку и спальный мешок, разложив каждый на теплой поверхности камней. Он поставил сушиться их походные ботинки, покопался у нее в рюкзаке и показал ей, что хотя вяленая говядина промокла, но телефоны, пистолет и блокнот, хорошо упакованные, до сих пор были сухими.

– Слава богу, – тихо сказала она.

– Да, – отозвался он.

Лили смотрела, как он легко и естественно снимает штаны и носки и кладет их рядом со всем остальным. Странно, но его полуобнаженный вид совсем ее не удивил. Обнажились его широкие плечи, тонкая талия, широкие бедра, гладкий и рельефный пресс. Лео стал более мускулистым. Она почувствовала, как внутри нее нарастает мучительное желание.

Он остался в одних трусах, осторожно ступая босыми ногами по импровизированному лагерю, собирая ветки, сучья и сухую траву.

Когда она согрелась, то подошла к его рюкзаку – сухому – и достала его палатку.

– Я думаю, нам придется поспать в одной, – сказала она.

– Я поставлю. – ухмыльнулся Лео. – Твоя задача – сидеть там и наблюдать за мной.

Ее щеки залило жаром, и она попыталась понять, дразнит ли он ее за то, что она рассердилась на него вчера вечером, или предполагает, что ей тяжело смотреть, как он изображает сурового горца в одних лишь мокрых черных трусах.

А потом она решила, что ей все равно. Лили устроилась на камне, чтобы с удовольствием понаблюдать за ним. Он осторожно развел костер, окружив его небольшим кольцом камней. Когда огонь разгорелся, и он убедился, что тот не погаснет, он сел напротив нее, протянув руки, чтобы согреть их.

– Хочешь, отдам? – спросила она, имея в виду спальный мешок.

– Нет, не надо. – Он встретил ее взгляд и добавил: – Правда.

Все еще было градусов двадцать, и без ветра было довольно тепло. Но хотя ее тело перестало дрожать так сильно, она все еще чувствовала, как ее лихорадит. Лили поплотнее натянула спальный мешок на плечи.

– Тебе протеиновый батончик или протеиновый батончик на ужин? – спросил он, смеясь.

Она наклонилась, чтобы покопаться у него в сумке.

– К счастью, у нас их семьсот штук, – она достала по паре батончиков для каждого из них, бросив емуего долю через огонь.

Он поймал батончики, одарив ее игривым взглядом:

– А ты рискуешь.

– Ты меня знаешь. Чуть не умерла, теперь мне все нипочем. А как насчет тебя? Тебя сегодня и самого здорово потрепало.

Лео разорвал обертку и одним махом откусил половину батончика. Он посмотрел на свои порезы и царапины:

– Заживет.

– Прости, что уронила свой рюкзак в реку.

Он покачал головой, доедая протеиновый батончик:

– Ты жива. А это просто вещи, и они высохнут.

– Но не к ночи.

Лео наклонился вперед, раздувая маленький костер.

– Мы можем разделить мой спальный мешок.

Пока он смотрел на пламя, Лили смотрела на него.

– Можем ли мы? – задалась она вопросом. Он всегда был так спокоен, всегда приспосабливался к ситуации. Наблюдая за ним, пока он смотрел на огонь, она поняла, что он принимает трудности так, словно они являются естественной частью его пути. Она же, напротив, возмущается каждой крошечной преградой.

Может быть, ей не помешает просто насладиться приключением, а не тихо сгорать от злости, думая, что отец спрятал от нее сокровище. В конце концов, она не могла изменить прошлое.

– Ты действительно в порядке? – спросила она. – Не слишком болит?

Теперь, когда он был практически обнажен, Лили заметила несколько царапин на его левой руке и синяк на ребрах.

Он кивнул, улыбаясь:

– День был сумасшедший.