Дикая Уайлдер

Они продрались сквозь сухой кустарник и зазубренные валуны, пробежали трусцой вдоль берега реки и, часто оглядываясь через плечо, нырнули в более прохладную тень, где, как надеялся Лео, они спрячутся подальше от опасности, пока будут решать, что, черт возьми, делать дальше.

Постояв несколько секунд согнувшись пополам и переводя дыхание, Лили выпрямилась и привалилась спиной к каменной стене. Воодушевление явно улетучилось, и в ее позе чувствовался только тяжелый груз поражения:

– Это отстой.

Если здесь и было спрятано сокровище, то кто-то другой только что воспользовался всеми подсказками Дюкаи утащил его прямо у них из-под носа. И хотя в его голове мгновенно родилась идея: «Преследуй их, верни то, что принадлежит нам по праву», Лео понимал, что это нереально. Во-первых, там было двое мужчин, вооруженных и похожих на чокнутого Терри. Но что еще важнее, Лили тоже была на грани того, чтобы слететь с катушек, и хотя бы один из них должен был держать себя в руках.

Честно говоря, его не особенно волновали деньги. Ну, конечно, отчасти волновали – он не был полным идиотом, – но в основном он боролся за них в тот момент, когда Лили выглядела так, словно у нее не осталось сил бороться. Но больше всего на свете он отчаянно хотел помочь Лили обрести жизнь, которая приносила бы ей настоящую радость. Мало что хуже безнадежности. Он-то знал.

Поникшая Лили сидела на земле и без удовольствия ела протеиновый батончик, уставившись пустым взглядом на камень перед собой. Лео не нужно было читать мысли, чтобы понять, что она падает в пропасть обреченности. Не прошло и десяти дней с тех пор, как он сидел на выпускном ужине Коры, и его пронзило собственное осознание того, что он ей больше не нужен, а он совершенно не представлял, что такое жить для себя.

– Если пройдет двадцать лет, прежде чем я увижу еще один протеиновый батончик, – сказала Лили, с усилием жуя и глотая, – все равно это будет слишком рано.

– Справедливо.

Не обращая внимания на грязную землю под собой, Лили легла на спину и уставилась в хрустальное небо, обрамленное скалами, нависшими над головой:

– Итак, подведем итоги: у меня не только нет денег, нас не только ограбили под дулом пистолета, но и завтра мне придется звонить в полицию и разбираться с трупом, а я даже не знаю, с чего начать.

– Я правда думаю, что все будет хорошо, – сказал он. – И по крайней мере, мы сможем покончить с этим и жить дальше.

Она закрыла глаза, медленно выдыхая.

– Мне кажется, сейчас самое время напомнить тебе, что я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было.

– Лео, я не…

– Просто выслушай меня, – произнес он. – У меня есть небольшая, но хорошая квартира в Нью-Йорке. Я знаю, что она не идеальна, но на этот раз ты можешь вернуться туда вместе со мной. Только на некоторое время, пока мы не решим, что нам делать дальше. Я экономил деньги. Этого недостаточно, чтобы выкупить твою землю, но я, скорее всего, получу это повышение, и, возможно, если я проработаю еще год, и мы сэкономим каждый пенни, то сможем переехать на север штата, где купим лошадей.

– Но что я буду делать в Нью-Йорке, пока мы не переедем?

– Ты будешь делать вид, что ты в отпуске.

– А как же Бонни?

– Николь могла бы позаботиться о ней и остальных лошадях, пока мы не перевезем их на наше постоянное место жительства. А я позабочусь о тебе.

Лицо Лили говорило: «Что во мне заставляет тебя думать, что я хочу, чтобы обо мне заботились?»

– Я просто пытаюсь найти способ быть вместе, – расстроенно сказал он. – Если ты этого не хочешь, тогда ничего не получится.

– Хочу. – Она снова закрыла глаза, потянулась к его руке и положила ее себе на сердце, накрыв своей. – Прости. Но ты прав. Я сижу здесь и пытаюсь представить, как куда-то перееду. И не могу. Я не могу бросить Николь. И Лео, у меня дай бог около трехсот долларов. Я буду полностью зависеть от тебя, а я не могу, – тихо повторила она.

– Теперь, когда обучение Коры оплачено, я зарабатываю достаточно, чтобы содержать нас обоих. Меня не волнуют деньги.

– А меня волнуют. – Она провела большим пальцем по тыльной стороне его руки. – Ты просто перестанешь содержать одну женщину и начнешь содержать другую. Я не хочу, чтобы у нас были такие отношения.

– Я не так это вижу.

Она продолжала, не слушая его:

– Я могу продать хижину Дюка, но кто, черт возьми, купит землю в Хестере? – Она посмотрела на него. – Я должна все сделать сама. Ты не можешь сделать это за меня.

Наклонившись над ней, он откинул ее шляпу и приблизился, чтобы поцеловать ее всего один раз:

– Хорошо. Я не буду настаивать.

– Поверь, мне нравится, что ты настаиваешь, – тихо сказала она. – Просто мне нечего ответить.

– Мы разберемся, – отозвался он. – Но, наверное, не сегодня. Давай пройдемся.

Они стояли, израненные, в синяках, грязные, но все еще живые. И, по крайней мере, сейчас они были вместе.

«Завтра, – мрачно подумал он, – нам, возможно, придется попрощаться».

* * *