Дикая утка

Г р е г е р с. К этому скоро можно привыкнуть. Надеюсь, что и я, как дикая утка...

Г и н а. Гм... я думаю, вам лучше отложить до завтра... Утро вечера мудренее.

Г р е г е р с. Вам что-то очень не хочется пускать меня к себе в дом, фру Экдал.

Г и н а. Бог с вами! Что вы!

(*674) Я л м а р. Да, это в самом деле странно с твоей стороны, Гина. (Грегерсу.) А скажи мне, ты, значит, рассчитываешь остаться на время в городе?

Г р е г е р с (надевая пальто). Да, теперь рассчитываю.

Я л м а р. Но не дома, у отца? Что же ты намерен предпринять?

Г р е г е р с. Да, знай я только это... тогда бы еще было с полгоря. Но когда имеешь несчастье зваться Грегерсом... Грегерс... да еще Верле... Слыхал ли что-нибудь хуже?

Я л м а р. Я совсем не нахожу...

Г р е г е р с. Брр! Я бы плюнул на другого молодчика с таким именем. Но раз самому выпал на долю крест быть Грегерсом Верле, как вот мне...

Я л м а р (смеясь). Ха-ха-ха! А чем же хотел бы ты быть, если не Грегерсом Верле?

Г р е г е р с. Если бы я мог выбирать, я бы лучше всего хотел быть ловкой собакой.

Г и н а. Собакой!

X е д в и г (невольно). Да нет же?!

Г р е г е р с. Да. Настоящей, умной, ловкой собакой, из таких, которые ныряют на дно за дикими утками, когда те идут ко дну, вцепляются там в водоросли и зарываются в тине.

Я л м а р. Нет, знаешь, Грегерс, я не понимаю из всего этого ни одного слова.

Г р е г е р с. Да, пожалуй, тут и понимать-то особенно нечего. Ну, так завтра утром я перееду к вам. (Гине.) Я не доставлю вам особых хлопот, я сам привык все делать. (Ялмару.) Об остальном поговорим завтра. Спокойной ночи, фру Экдал. (Кивая Хедвиг.) Спокойной ночи.

Г и н а. Спокойной ночи, господин Верле.

Х е д в и г. Спокойной ночи.

Я л м а р (зажигая свечку). Постой, надо посветить тебе, на лестнице, верно, темно. (Провожает Грегерса.)

Г и н а (задумчиво, сложив шитье на коленях). Что он тут нагородил, хотел бы быть собакой?

Х е д в и г. Знаешь, что я скажу тебе, мама, мне кажется, у него было на уме совсем другое.

Г и н а. Да что же?

(*675) Х е д в и г. Я не знаю. Но он все время как будто говорит одно, а думает совсем другое.

Г и н а. Ты думаешь? Чудно!

Я л м а р (возвращается). Лампа еще горела там. (Тушит свечу и ставит ее на стол.) Ну, наконец-то можно пропустить кусочек в горло. (Принимается за бутерброды.) Вот видишь, Гина, стоит только постараться, и...

Г и н а. Как так - постараться?

Я л м а р. Да ведь это все-таки кстати, что мы наконец сдали ту комнату. Да еще кому - Грегерсу, старому хорошему другу.

Г и н а. Уж и не знаю, что тебе сказать.

Х е д в и г. Ах, мама, увидишь, как весело будет!

Я л м а р. Тебя не разберешь. То у тебя только и думы, как бы сдать комнату, а теперь тебе это не по вкусу...

Г и н а. Да, если бы кому другому, Экдал... А то - что, ты думаешь, скажет на это коммерсант?

Я л м а р. Старик Верле? Ему-то какое дело?

Г и н а. Да ведь понятно, у них что-нибудь опять вышло, если молодой ушел из дому. Ты же знаешь, как они друг к дружке-то...

Я л м а р. Все это, конечно, очень может быть, но...

Г и н а. А теперь, пожалуй, коммерсант подумает, что это все твои штуки...

Я л м а р. Ну и пусть его! Верле очень много сделал для меня. Помилуйте! Я это признаю. Но не могу же я из-за этого быть в вечной зависимости от него.

Г и н а. Но, милый Экдал, как бы это не отозвалось на дедушке. Вот возьмут, да и отнимут у него этот маленький заработок в конторе.

Я л м а р. А!.. Я чуть было не сказал - и пусть! Разве не унизительно для такого человека, как я, что его седовласый старик отец ходит каким-то побирушкой? Но теперь, я думаю, уж близок час!.. (Берет еще бутерброд.) Раз на меня возложена такая задача в жизни, я ее и выполню.

Х е д в и г. Да, да, папа! Непременно!

Г и н а. Тсс! Не разбуди его!

Я л м а р (тише). Я ее и в ы п о л н ю, говорю я. Настанет день, когда... И потому хорошо, что мы сдали комнату. Я буду несколько менее стеснен материально. А это очень (*676) важно для человека, у которого есть особая задача в жизни. (Останавливаясь у кресла, растроганно.) Бедный, старый, убеленный сединами отец! Положись на своего Ялмара! У него широкие плечи... сильные, во всяком случае. В один прекрасный день ты проснешься и... (Гине.) Ты, пожалуй, не веришь?

Г и н а (вставая). Конечно, верю. Но давай сперва уложим его в постель.

Я л м а р. Хорошо, давай.

Осторожно поднимают старка.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Павильон Ялмара Экдала. Утро. Свет падает из большого окна в потолке, занавески отдернуты.

Ялмар сидит у стола и ретуширует карточку, перед ним лежит еще несколько карточек. Немного погодя из входной двери появляется Гина в шляпе и накидке, с корзинкой в руке.

Я л м а р. Ты уже вернулась, Гина?

Г и н а. Как же, прохлаждаться-то некогда. (Ставит корзинку на стол и снимает с себя накидку и шляпу.)

Я л м а р. Заглянула к Грегерсу?

Г и н а. Да, да. Уж и комната! Любо взглянуть. Не успел въехать - такую чистоту навел!

Я л м а р. Что такое?

Г и н а. Да как же? Он ведь все сам да сам. Сказал, что не надо ему ничьих услуг. Ну и печку сам затопил. А трубу-то не открыл. Полную комнату дыму и напустил. Такая вонь, что...

Я л м а р. Да что ты!