Дикая ведьма

Пока мы едем по узкой грунтовой дороге до нового привала, в небе собираются тучи. Еще только середина дня, но кажется, что уже сгущаются сумерки. Лес окутан серой пеленой. Я выпрямляюсь и смотрю вперед. Верхушки деревьев покачиваются на ветру.

– Интересный нас ждет вечер, – говорит Пайк, когда мы въезжаем на стоянку.

– Тебя не беспокоит погода?

– Да ладно, всего лишь дождь. Не сахарные, не растаем, – отвечает он, останавливая машину. – Проверишь, как там Макгаффин? А я выгружу вещи.

Не дожидаясь ответа, Пайк вылезает из машины и идет к багажнику.

Я открываю приложение на телефоне на всякий случай – вдруг Пайк смотрит. Закрыв глаза, нахожу нашу связь с совой и чувствую, как частицы соединяются в крепкую нить, ведущую к Макгаффину.

– Он все там же.

– Отлично. Нам где-то час идти в гору. Я уже тут бывал с отцом. У реки есть красивое местечко. Можем там разбить лагерь.

Я вылезаю из машины, надеваю куртку и бейсболку.

– Вы с папой часто ходите в походы?

– Стараемся, – отвечает Пайк. – Когда мама уезжает по работе, мы выбираемся на природу на пару дней.

Надев рюкзак и застегнув ремни, проверяю багажник – не оставила ли чего-нибудь.

– Поэтому ты решил стать орнитологом?

Пайк закрывает машину и надевает рюкзак.

– Да, – отвечает он, – отчасти. В детстве я часто проводил время на природе, а мой младший брат обожал птиц. Он всегда показывал на них и пытался понять, какая птица поет.

Мы идем к тропе. В лесу среди деревьев ветер завывает куда громче.

– Сколько лет твоему брату? – спрашиваю я.

Пайк слегка оступается, споткнувшись о корень дерева.

– В этому году ему было бы четырнадцать.

«Было бы четырнадцать».

– Пайк, прости, я не знала.

– Откуда тебе было знать, – повторяет он мои слова.

Его голос звучит спокойно, без всякой злости. Мы впервые говорим о чем-то важном и личном. Странно осознавать, что стажер, который вечно меня доставал и соперничал со мной, на самом деле такой многогранный человек со своей историей, трагедией и болью.

Конечно, Пайк всегда был таким, а я этого никогда не замечала.

– Да, откуда, – тихо отзываюсь я.

Дальше мы идем молча. Начинает накрапывать мелкий дождь. Надвигается буря. Может, стоит вернуться и найти укрытие? Но сова совсем рядом, да и Кассандра хочет присоединиться к нам завтра. Нет, я не хочу рисковать.

У нас только один день на поиски. Времени мало, и мне дорога каждая минута.

Я иду осторожно, глядя на землю. Корни и камни скользкие от дождя. Кассандре намного легче найти меня, если буду использовать магию, так что придется воздержаться от этого.

Не стоит и сову искать с помощью магии, но это занимает лишь пару секунд, и если Кассандра не ищет меня именно в тот миг, это не будет иметь значения. Но больше никаких усмирений пум или исцеления ран, на что уходит достаточно много времени.

Не знаю, умоляла ли Кассандра пересмотреть вердикт Эми или спокойно приняла его. Не знаю, пыталась ли спасти младшую сестру от ужасной участи или смирилась и исполнила свой долг. Но почему-то мне кажется, что Кассандра пришла бы в ярость, узнай она о моем проклятье. И даже не из-за его возможных последствий, а из-за того, что я видела, через что пришлось пройти моей лучшей подруге и все же решилась на такое. Кассандра дружила с моей мамой и была нам как родная, но все изменилось два года назад.

Не знаю, как смотреть Кассандре в глаза. Мне очень жаль, что ей и Эми пришлось пройти через такое, но как выразить это словами? Как сказать, что в ту ночь мне стоило прислушаться к интуиции и не ложиться спать?

Я не прислушалась, но ведь это не преступление, и поэтому ко мне отнеслись мягко, а к Эми – нет.

И все же понимаю: не важно, что Кассандра подумает о моем проклятье. Я совершила вопиющий проступок, и совет вправе наказать меня, как посчитает нужным.

«Еще не поздно», – говорю себе, цепляясь за эту мысль, потому что только так смогу идти вперед.

Когда мы добираемся до реки, дождь усиливается, и земля темнеет от влаги. Пайк не соврал – на берегу отличное место для привала. Мы раскладываем вещи. Деревья защищают нас от дождя. Я ставлю палатку и быстро заношу в нее вещи.

Пайк достает веревку, крепко завязывает брезент на четырех соснах и натягивает его. Постелив на землю плед, он гордо показывает на навес.

– Ну, как я подготовился? – спрашивает он.

– Неплохо, – признаю я.

Сова совсем близко, но горный склон здесь круче, да и камней с валунами много, так что выше нам не обустроить лагерь. И все же хорошо снова быть неподалеку от Макгаффина. В груди у меня горит надежда, и тепло разливается по телу, успокаивая бешено колотящееся сердце.

Прямо сейчас надежда – моя спасительная соломинка.

Пайк сооружает каменный круг и ухитряется развести костер под дождем.

– Впечатляет, что тут скажешь.

Нырнув под брезент, я устраиваюсь на пледе. Протягиваю руки к костру и согреваюсь.

– Набор для розжига, – говорит Пайк и садится рядом.

Он протягивает мне готовый бутерброд, который купил в магазине, и мы ужинаем под легкий стук капель по брезенту и шелест ветра в деревьях.

А… хорошо. Вот так сидеть рядом с Пайком.