Дикая ведьма

Не обращая внимания на его слова, я перетаскиваю все вещи из палатки под брезент, где они не так сильно намокнут. Сажусь у костра и пытаюсь согреться. На лес уже опустилась темнота, и теперь я могу разглядеть Пайка только в свете костра.

– Посплю под брезентом, – говорю я.

– Ты, правда, лучше будешь спать здесь с дикими животными вокруг, чем в одной палатке со мной?

– Да, – отвечаю не слишком неуверенно.

Его палатка стоит у горного склона, и ветки на нее вряд ли упадут. Конечно, там куда безопаснее, но я не могу сдвинуться с места.

Пайк смеется и протягивает мне руку.

– Пошли, Грей. Пора уже ложиться спать.

Я смотрю на его руку, не зная, что делать.

Я люблю лес. И могла бы спать под навесом, если бы не буря. Я думаю о Кассандре и проклятье, и мне кажется, что моя жизнь потихоньку скатывается в пропасть. Нет, не хочу быть одна.

Нерешительно беру Пайка за руку, и он сжимает ее.

Он помогает мне подняться, и мы идем к его палатке. Вместе.

Глава 15

Пайк освещает фонариком путь и придерживает вход в палатку, чтобы я залезла. Его рюкзак стоит в углу, а спальный мешок разложен поверх пледа. В палатке тесновато, она явно предназначена для одного. Съежившись, сажусь в углу.

Пайк залезает следом, выключает фонарик и включает тусклый походный, ставит его посередине и застегивает палатку.

– Придется импровизировать, раз твои вещи промокли.

Пайк вытаскивает плед и раскладывает его, затем расстегивает полностью спальный мешок и стелет сверху.

– Спать будет не очень тепло, но места хватит на двоих. Ночь продержимся.

Я не шевелюсь и молчу. Пайк смотрит на меня.

– Хотя если честно, тут тесновато для двоих. Я могу поспать под навесом снаружи, – говорит он.

Но я не хочу оставаться одна, беспокоиться о проклятье, Кассандре и о том, что может случиться, если заклятие обрушится на округу. Не хочу думать об Алексе, той кошмарной ночи на озере и о том, что, вероятно, обрекла Пайка на такую же участь.

Конечно, я не могу ничего рассказать ему, но он хотя бы будет рядом, и я смогу отвлечься от невеселых мыслей.

Я сглатываю и поднимаю на него глаза.

– Не нужно спать под навесом.

– Нет?

Покачав головой, медленно пересаживаюсь на одеяло. Пайк приподнимает спальный мешок, и я ложусь на спину. Он устраивается рядом и выключает фонарь.

Ветер завывает, палатка дрожит. Деревья со скрипом раскачиваются, ветви пытаются противостоять буре. Раздается громкий всплеск, когда что-то большое падает в реку, и я подскакиваю.

– Все хорошо? – спрашивает Пайк.

Я киваю, хотя в темноте он все равно не видит меня.

– Айрис?

– Да, все хорошо, – отвечаю, стараясь говорить спокойно.

Теперь, когда Пайк так близко, я уже не могу забыть, что его жизнь висит на волоске, а он ничего не знает.

Он ничего не знает.

Что бы Пайк сказал, если бы узнал, что я прокляла его? Если бы посмотрела ему прямо в глаза и призналась, что я ведьма?

С ужасом понимаю, что мне хочется сделать это. Сказать слова, которые поклялась никому не говорить, и увидеть, как Пайк себя поведет. Как же я устала скрываться.

Но кроме Пайка, который делает мне десерт и ищет в темном лесу, есть и другой Пайк, который ненавидит ведьм, и я не могу открыть ему свое настоящее лицо. Он не поймет. Да и как мне его винить? Я создала ужасное проклятье для него, которое вообще не должна была писать.

Я прокляла его, и все же хочу, чтобы он понял меня.

Но это невозможно.

Дождь усиливается, барабаня по палатке так, что я вряд ли усну. Впрочем, и без дождя вряд ли мне удалось.

– Надеюсь, Макгаффин держится в такую бурю, – говорит Пайк, и мое сердце начинает бешено колотиться.

– А что такое?

– Дождь опасен для сов. Если у них намокает оперение, они не смогут летать, а значит и охотиться. Из-за мокрых перьев они могут умереть от переохлаждения.

Мне вдруг становится трудно дышать и в груди все сжимается, когда я представляю ужасы, которые могут произойти с Макгаффином, если не успею добраться до него вовремя. Без всякой на то причины я злюсь на Пайка. Он просто рассказал то, что вычитал из учебников, не задумываясь, как эти слова подействуют на меня.

– Ну уж нет, нужно спасти его, – я сажусь.

Оглядываюсь в поисках ботинок, но в темноте ничего не видно.

– Уверен, Макгаффин не пострадал, – заверяет меня Пайк. – Он же дикая птица и привык к дождю.

– Что? То ты надеешься, что с ним все хорошо в такую бурю, то говоришь, что он не пострадал, – тараторю я, чувствуя, как меня охватывает паника.

Я больше не могу находиться в тесной палатке рядом с тем, кто никогда не поймет.

– Так, успокойся, – говорит Пайк и садится. – Я просто так сказал. Уверен, что с Макгаффином все отлично.

– Ты не знаешь этого наверняка. – Я едва не захлебываюсь словами, отчего мне стыдно.

Мне необходимо увидеть Макгаффина, узнать, что он не пострадал, сидит спокойно в дупле и пережидает бурю. Не просто ощутить его с помощью магии и знать, что он никуда не улетел, мне нужно быть уверенной, что он спрятался в надежном месте и защищает проклятье, пока я не приду к нему.

Я шарю по полу палатки и наконец нахожу ботинки.

– Включи фонарь, – прошу я, пытаясь надеть обувь.

– Что? Зачем?

– Я иду за совой.