Дикая ведьма

– Сложно определить силу Макгаффина, – с трудом продолжаю. – Он усилитель и увеличивает мощь магии в себе и мощь проклятья. Если не смогу вовремя отвязать от него проклятье, оно превратит тебя в мага, но на этом не остановится. Оно затронет округу. Я не знаю, как это проявится, но в худшем случае оно обратит и других.

– А другие… – говорит Пайк, что-то обдумывая. – Они могут сгореть заживо?

– Да. Такой риск есть. – Стараюсь говорить спокойно, но это звучит скорее бессердечно. – Но не обязательно все закончится плохо, – продолжаю мягче. – Люди и раньше превращались в магов и выживали, но я больше не хочу лгать тебе, поэтому говорю откровенно. Обращение очень опасно.

– Вот черт. – Пайк пытается подняться. – Черт!

Он с трудом встает, но нога у него подгибается, и он падает, закричав от боли.

Я подбегаю, но он отталкивает меня.

– Не трогай меня!

– Давай я облегчу боль, – говорю, пытаясь дотронуться до его ноги.

– Нет! Не подходи. Не трогай меня. Не зови по имени. Делай все что нужно, чтобы спасти сову, снять проклятье, но не смей прикасаться ко мне.

– Хорошо. – Примирительно поднимаю руки. – Но ты ничем не поможешь мне, мучаясь от боли.

– Не говори так, будто это мой выбор, Айрис. Нет. Я здесь из-за тебя, и за эти дни ты ни черта не сделала лучше.

Он дышит быстро и рвано. Морщится, потирая ногу.

– Ты прав. – Отхожу от него подальше. – Но я все равно попытаюсь, а ты отдохни.

Пайк закрывает глаза, потирая ногу, а я приближаюсь к сове. В воздухе висит резкий металлический запах. Странно, что Пайк его не чувствует. Я вдыхаю, и потрескивающий от магии запах щиплет нос.

Поспешно собираю в округе ветки и корешки, чтобы привязать проклятье. В реликтовых лесах магии больше, чем где-либо на планете. Надеюсь, то, что собрала, сможет удержать заклятие.

Собрав побольше веток, я складываю их рядом с совой и приступаю. Отбрасываю мысли о Пайке и закрываю глаза. Сосредотачиваюсь на проклятье, на тех страхах, волнении и разочаровании, которые испытывала, когда создавала его. Представляю, как стою на заднем дворе у сарая, расстроенная, что мама не воспринимает слова Пайка всерьез, злая из-за его бессердечности.

Я лишь хотела отдать свои чувства земле, как меня учила бабушка. Не думала, что все так обернется.

Чувствую, как проклятье обретает форму, собирается в живую сущность, которую я могу забрать у птицы и передать чему-то другому.

Стараюсь дышать ровно, фокусируюсь на единственной цели.

У меня все получится.

Давай.

Макгаффин тяжело вздыхает, и я цепляюсь за проклятье. Когда он выдыхает, вытягиваю заклятие из его груди и бросаю в сосновые ветки, но что-то не так. Проклятье борется.

Я притягиваю его к сосновым веткам и корням. Представляю, как оно цепляется за иглы и впитывается в кору в ожидании, когда его сожгут.

Но ничего не получается.

Я отпускаю проклятье, и оно возвращается к Макгаффину.

Глава 25

Открываю глаза и с ужасом смотрю на совуна. Оглядываю землю, будто она может подсказать, что пошло не так. Наверное, я поторопилась или плохо подготовила сосновые ветки. Закрыв глаза, начинаю заново, более терпеливо. Но и на этот раз проклятье возвращается к сове. Я лихорадочно пытаюсь снова и снова, но ничего не получается.

– Что происходит? – спрашивает Пайк, и в его голосе сквозит ужас. – Ты сняла проклятье?

– Нет. – Мотаю головой, глядя на сову. – Не получается. Не понимаю, что делаю не так.

– То есть как не получается? – громко спрашивает Пайк и приподнимается, словно собирается подойти ко мне и сделать все самому.

Теперь, когда начала ритуал, вижу, как в Пайке зарождается надежда, и он всеми силами цепляется за нее. Надежда – могущественная сила, от которой невозможно просто отвернуться. Она будто маяк на скалистом берегу притягивает к себе все вокруг.

– Не знаю. – Страх разливается по телу, угрожая поглотить меня. – Должно было получиться.

– Так попробуй еще раз.

Он диким взглядом смотрит то на меня, то на сову.

– Пробую, – говорю я, вытирая о штаны взмокшие ладони. – Не получается.

– Так старайся лучше! – кричит он.

– Да замолчи ты! Это не помогает. Дай мне подумать.

Поднимаюсь и начинаю расхаживать по лесу, запустив руки в волосы.

Перебираю в голове все, что знаю о заклятиях и совах, об усиленной магии и привязанных проклятьях и наконец понимаю, почему у меня ничего не выходит.

Когда проклятье привязалось к сове, оно стало мощнее, крепче. Магия птицы усиливала заклятие, подпитывая его кровью и биением сердца. Проклятье, окутанное жизнью, росло и крепло, и теперь я не могу связать его с чем-то безжизненным.

Ему нужно бьющееся сердце.

Схожий сосуд, как говорилось в книге.

Из моего горла вырывается не то всхлип, не то крик. Ноги подкашиваются. Задача почти непосильная для меня, я не знаю, как справлюсь в одиночку. Не знаю, хватит ли сил.

Туман понемногу рассеивается, и сквозь серое полотно пробиваются лучи солнца и освещают деревья, не боясь проклятья, которое здесь обитает. Не боясь трагедии, которая может произойти, если не смогу ничего сделать. Солнечный луч падает мне на лицо, и я закрываю глаза, мгновение наслаждаясь теплом.