Дикая ведьма

– В лесу очень тихо, – говорит он, оглядываясь вокруг. – Мы здесь одни.

Я смотрю на деревья. Золотистый свет просачивается сквозь ветви и падает на землю. Лес полон жизни, он гудит ею, но у меня нет ничего, чтобы отыскать и поймать животное. Пайк прав. Мы одни.

И даже если найду подходящего зверя, Макгаффин умрет раньше.

– Где же телефон? – спрашиваю, роясь в рюкзаке.

Вытаскиваю спутниковый телефон и поднимаю его, умоляя включиться и поймать сигнал.

– Он сломан, – говорит Пайк.

– А вдруг нет. Может, он просто треснул. Многие телефоны работают с трещинами.

Я держу телефон над головой, уставившись на экран и отчаянно надеясь, что он включится. Нужно позвонить Кассандре, узнать, где она, и попросить о помощи. Я не знаю, что еще делать. Мне нужна Кассандра.

Нужна.

Но телефон не включается.

– Он не заработает, – говорит Пайк, глядя на меня.

Отбрасываю телефон в сторону.

– Уходи отсюда.

Я сажусь перед Пайком и пытаюсь поднять его на ноги. Вряд ли он сбежит от проклятья. Наверное, нет. Но больше ничего не остается.

– Я помогу Макгаффину продержаться подольше, а ты иди к машине и уезжай отсюда. К моей маме. Она поможет, если проклятье настигнет тебя. Иди и…

– Ты же знаешь, что я не могу, – тихо говорит Пайк.

– Я дам тебе еще магии, чтобы уменьшить боль. У тебя все получится. Уходи и ни о чем не думай, – говорю, снова хватаясь за него.

Пайк останавливает меня.

– Айрис. – Впервые за несколько часов он смотрит на меня с нежностью. – Ты же знаешь, что я не успею. Макгаффин скоро умрет.

Я проглатываю рыдание, когда он упоминает Макгаффина, похитившего мое проклятье и мое сердце. Я хочу возненавидеть совуна и перестать волноваться за него, но не могу. Мне нужно, чтобы он выжил.

– Мне так жаль, – говорю я Пайку, Макгаффину и всем, кого коснется мое проклятье.

Надеюсь, мама сейчас вместе с Сарой. Они улыбаются и смеются, не зная, что скоро все изменится навсегда. Не зная, что все невзгоды ничто по сравнению с грядущим.

Я потеряю магию, меня будут судить в Магическом совете и обычном суде. Пайк скорее всего погибнет, многие обратятся в магов, не зная, как использовать магию. Начнется хаос, и все, потому что я написала проклятье для парня, который сказал, что не любит ведьм. Невообразимая трагедия.

– Я в любом случае превращусь в мага, – говорит Пайк, прерывая мои мысли.

Он не спрашивает, скорее утверждает, но я все равно киваю.

– Прости, – повторяю я, не зная, что еще сказать.

– Раз так, если ничего нельзя сделать, привяжи проклятье ко мне.

Я смотрю на Пайка.

– Что?

– Привяжи проклятье ко мне, – повторяет он твердым голосом, уже все решив. – Так никому не будет угрожать опасность. Только мне.

Мы смотрим друг друга. В лесу тихо и солнечно. А ведь Пайк прав. Я так отчаянно хотела спасти его, что не видела очевидного. Я не могу спасти его, но могу остановить проклятье, чтобы оно не задело других. Пайку не станет лучше от этого решения, оно не освободит меня от ответственности за свои действия и не даст новый шанс на отношения с этим парнем, но именно так сейчас и нужно поступить.

И только так.

– Уверен? – спрашиваю, хотя мы оба прекрасно понимаем, что другого пути нет.

На одно мучительное мгновение мне кажется, что Пайк заплачет. Он тяжело сглатывает, выпрямляется и кивает.

– Уверен.

– Хорошо. – Я вытираю слезы и сажусь прямо. – Я сделаю это.

Глава 26

Все вокруг, кажется, замирает. Стихает ветер, замолкают птицы. Не слышно ни воя койотов, ни шуршания зверьков. Словно лес затаил дыхание в ожидании.

Я притягиваю к себе больше магии, и кожа горит – я готовлюсь закончить эту кошмарную неделю.

– Пайк, послушай меня. – Замолкаю, чтобы он посмотрел на меня. – Когда проклятье войдет в тебя, ты захочешь притянуть магию так, словно впервые делаешь вдох. Ты ощутишь благоговейный трепет и восторг, захочешь еще, будешь притягивать все больше магии, пока она не сожжет тебя. Борись с этим желанием! Ты должен остановиться, когда я скажу, и поверить мне, что позже будет еще магия. Первые минуты самые тяжелые – если ты сможешь вытерпеть их, все будет хорошо.

Пайк смотрит на меня. Его глаза широко распахнуты, а руки дрожат. Я касаюсь его, и, к моему удивлению, он не отстраняется.

– Я помогу тебе пройти через обращение. Обещаю. Но мне нужна твоя помощь. Понимаешь?

Пайк тяжело сглатывает, глаза у него красные от подступающих слез.

– Понимаю, – едва слышно произносит он осипшим голосом. Откашливается и повторяет: – Понимаю.

Я сжимаю его руку.

– Хорошо.

Больше всего сейчас я хочу помочь ему успокоиться и расслабиться.

– Расскажи что-нибудь правдивое, – повторяю его слова.

– Что? – спрашивает Пайк, глядя на меня.

– Пока я отвязываю проклятье, расскажи что-нибудь.

Пайк кивает. Кажется, он понимает. Судорожно вздыхает, закрывает глаза и прислоняет голову к дереву. Я поворачиваюсь к сове и приступаю.

– Помню, когда впервые узнал о ведьмах, – говорит Пайк, словно разговаривает сам с собой. – Мне было лет шесть или семь, я играл с соседским мальчишкой. Он сказал, что на свете есть люди, которых называют ведьмами, и они могут использовать настоящую магию, как показывают по телевизору.