Дикая война

— Хоть и не художник, но могём, — проворчал он и тут же оглянулся, услышав шуршание открывающейся двери.

В комнату заглянула любопытная мордашка Танюшки, а за ней едва заметной тенью маячила фигура Насти. Понимая, что девчонки помирают от любопытства, Мишка усмехнулся и, отодвинув инструменты, позвал:

— Заходите, кумушки. Вижу же, что не уймётесь, пока не узнаете, что делаю.

Танюшка озорно блеснула глазёнками, а Настя заметно порозовела, но осторожно шагнула в мастерскую. Подхватив дочку на руки, Мишка сел на место и, указывая на получившуюся матрицу, принялся объяснять:

— Вот сейчас я эту штуку положу в печку и буду долго сушить. Потом, когда она станет твёрдой, как камень, буду отливать форму.

— Тятя Миша, это ты рисовал? — удивлённо уточнила Танюшка.

— А разве в доме кроме нас ещё кто есть? — делано удивился Мишка.

— А мне картинку нарисуешь? — тут же последовал вопрос.

— А сама что же?

— А я не умею.

— Так и я не умею, — рассмеялся парень. — Чтобы уметь, учиться надо.

— А как же тогда вы это нарисовали? — не сдержала любопытства Настя.

— Представил просто. В голове. А потом на глину переложил, — пожал Мишка плечами.

— Оскаленный. Злой, — тихо вздохнула Настя, рассматривая картинку. — А правду говорят, что вы сам, один, шатуна взяли?

— Не шатуна, — качнул Мишка головой. — Он ещё не шатун был. Просто вовремя в берлогу не залёг. Видать, жира не нагулял. Так бывает, ежели охота у него плохая была. Вот мы с ним и встретились.

— И сколько ж вам тогда годков было?

— Тринадцать.

— Сильно страшно было? — продолжала допытываться девушка.

— Пока дрались, нет. Очень быстро всё вышло. А вот потом чуть конфуз не случился, когда понял, чем всё кончиться могло, — со смущенной усмешкой признался Мишка.

После того как он подарил девушке полученный от урядника револьвер и начал обучать её правильной стрельбе из него, Настю словно подменили. Девушка перестала смущаться и опускать глаза при встрече. В стрельбе у неё вдруг проявился настоящий талант. Особенно после того, как Мишка подсказал, что вместо мишени она должна видеть своего врага. В итоге старый мешок, набитый песком, очень скоро превратился в решето.

Стрелять просто в белый свет Мишка посчитал расточительным, так что после каждой тренировки он старательно потрошил мешок, вытаскивая из песка пули, которые потом пускал в переплавку. Так что случившийся допрос был закономерным продолжением их общения. Впрочем, Мишка и не возражал особо. Несмотря на юные годы, Настя и вправду была отличной хозяйкой, а самое главное, сумела найти подход к Танюшке, став ей настоящей старшей подругой. Почти сестрой.

— Тятя Миша, а зачем тебе такая картинка? — дёрнула его за рукав девочка.

— Клеймо моё будет. Помнишь, как медведя в сказке называют?

— Мишка.

— Верно. Вот и я Мишка, — усмехнулся парень, легонько щёлкнув её по носу.

— Ты добрый, а он тут злой, — помолчав, возразила Танюшка.

— Он не злой. Его рассердили, — с улыбкой пояснил парень. — Всё, кумушки, мне дальше работать надо, — добавил он, снимая дочку с колен.

— Тятя Миша, а можно мы посмотрим? — неожиданно заканючила дочка.

— Ну, тогда пошли, — кивнул парень и, подхватив получившуюся матрицу, направился на кухню.

Тщательно вычистив поддувало и зольник в печи, он положил матрицу на медную пластину и аккуратно задвинул её в самый угол. Теперь оставалось только ждать и регулярно поворачивать пластину так, чтобы она сохла равномерно. Танюшка сунулась к поддувалу, но Мишка напомнил ей, что она горячая, и, тяжело вздохнув, девочка отошла в сторонку, расстроенно спросив:

— И всё?

— А ты чего ждала? Что всё в один день случится? — рассмеялся Мишка. — Нет, дочка. Быстро в таких делах ничего не бывает. Запомни. Хочешь правильно дело сделать, не торопись. Проверь всё как следует, только потом дальше работай. Тогда ничего переделывать не придётся.

Возившаяся тут же Глафира только одобрительно кивала, слушая его слова, а потом неожиданно сменила тему.

— Сынок, ты когда на заимку собираешься?

— Вот как лёд нормально встанет, так и поеду. Сейчас ещё рано. Лёд слабый, — ответил парень. — А что? Нужно чего, мама Глаша? — насторожился он.

— Ты с хантами увидишься? — подумав, уточнила тётка.

— Если не уйдут, то увижусь.

— Тогда купи у них ещё шкур их выделки. Волчьих и росомашьих. А ещё выкройки на пимы.

— Зачем тебе? — не понял Мишка.

— Да не мне, — досадливо отмахнулась Глафира и выразительно посмотрела ему за спину, где Настя, отведя Танюшку в сторонку, что-то тихо ей объясняла.

— Опять женить меня затеяла? — с укоризной вздохнул Мишка, сильно понижая голос.

— От дурень-то, прости господи! — в сердцах фыркнула тётка. — Ты глаза-то разуй, горе моё луковое, — и, ухватив парня за рукав, потащила за собой к окну.

Сообразив, что она хочет ему что-то сказать, Мишка покорно последовал за ней, попутно пытаясь вспомнить, где опять провинился.

— Я всё думала, что ты у меня, сынок, не такой бестолковый, как все мужики, да, видать, все вы одним миром мазаны, — зашипела на него тётка. — Ты глаза-то разуй. Девка уже извелась вся. Неужто не видишь, что любит она тебя?