Дикая женщина

Мышцы напряглись на его руках, и она увидела, что его татуировка-русалка почти плыла с каждым сокращением его бицепсов.

- Что тебя привлекает в русалках? - спросила она, кружа своими пальцами по мягким волосам на его груди.

Он повернул ее спиной и пристально посмотрел на татуировку на ее ягодице:

- Ты первая расскажи, что привлекает тебя.

- Мой интерес - результат слишком большого количества выпивки и небрежности, из-за которой русачка слилась с мужчиной.

- Какую татуировку ты на самом деле хотела? - спросил он, ведя своим пальцем но рисунку, который занимал довольно много места на одной из ее ягодиц.

- Крошечной орхидеи было бы достаточно. Как дошло до этого, остается только догадываться.

Он встал на колени, чтобы изучить рисунок поближе, и она была уверена, что он покраснел.

- Что это? - удивился он, и она поняла, что он заметил самый ужасающий фрагмент рисунка.

- Это очевидно.

- Да, - согласился он, скользя своим тяжелым гладким телом по ее телу. Он только усмехнулся, когда они оказались лицом к лицу. - Очень славно, что у тебя есть вытатуированный Макс на попе.

- Ты думаешь, я сделала это намеренно?

- А что мне остается думать?

- Что я, должно быть, проклинала тебя во сне, и Тату Энни нашла это смешным. И если ты когда-нибудь вымолвишь хотя бы слово об этом кому-нибудь…

Он прервал ее слова поцелуем.

- Ты всегда можешь ее свести.

Она нахмурилась, покачала головой.

- Я привязалась к ней. Теперь, - попросила она, проводя ладонью по его бицепсам, - расскажи мне о своей русалке.

- Об этой? - он усмехнулся, согнул свою руку и показал мощный танец мускулов.

- И другая на твоем мотоцикле. Возможно, однажды ты был влюблен в русалку.

- Я любил только тебя, - ответил он, поворачивая ее и прижимая ее спину к своей груди.

Взяв мыло, он начал нежно намыливать ее грудь, живот и лоно.

- Это очень мило, - проговорила она, застонав, - но, Макс, я действительно хочу знать о твоей русалке.

- Я сделал ее в ту ночь, когда ты вышла замуж за Чипа.

Он прошептал ей это в ухо, и его мыльные пальцы достигли ее ног, кружась вокруг, заставляя ее стонать и стонать, но она все же сумела спросить:

- Почему?

- Это длинная история, - его пальцы вошли внутрь, и ее ноги ослабели. - Ты уверена, что хочешь знать все детали?

Его голос скрежетал, когда он говорил. Его губы пробежали по ее плечам, вверх, к изгибу ее шеи, пока его пальцы делали абсолютно восхитительные вещи в той части ее тела, которая очень нуждалась в его внимании.

- Я хочу знать все.

Она удивлялась, как много из своего прошлого он еще может открыть, когда она почувствовала его тугую плоть, прижатую к своей спине, ощутила собственное пульсирующее желание вновь иметь его внутри. Она все еще умоляла:

- Расскажи мне, Макс.

- Я был зол. Давление его пальцев возросло, и она склонила свою голову ему на грудь, тщетно стараясь сохранять ровное дыхание. - Я попросил Медведя поехать со мной в Майами.

Его большой палец играл с ее маленькой пульсирующей точкой, и ее тело вздрагивало.

- О боже, Макс. Пожалуйста, продолжай.

- Рассказ? - дразнил он. - Или это?

Его рот мучил чувствительную точку за ее ухом, пока его руки творили свое волшебство на каждом видимом и невидимом месте ее тела.

- Продолжай и то, и другое, - попросила она. - Пожалуйста.

- Там был магазин татуировок в обшарпанной части города, и Медведь уговорил меня нанести рисунок.

Он повернул ее вокруг, прижимая спиной к гладкой скале.

- У Медведя их уже была дюжина. Я не хотел ни одной.

Его губы путешествовали вдоль ее шеи, захватили ее грудь, лизали, сосали, слегка покусывали и почти довели ее до безумия.

- Там был смышленый ребенок, он сидел в комнате ожидания и смотрел «Маленькую русалку». Он язвил, говорил мне, что его мама имеет миллион татуировок и что я цыпленок, потому что боюсь.

Лоурен слышала разрыв другого пакетика из фольги, пока Макс продолжал говорить, и бросила свой взгляд на его благословенную возвышающуюся плоть. Она открыла рот, чтобы дышать, когда он медленно стал надевать презерватив.

- Медведь и мальчик подстрекали меня, - сказал Макс, двигаясь ближе, еще ближе. - И я вошел за занавеску и сказал мужчине, чтобы он сделал у меня на руке русалку с ярко-зелеными глазами, коричнево-золотыми волосами и сочными грудями.

Лоурен чувствовала биение напряженного тяжелого тела Макса между своих ног и закричала, когда он пронзил ее.

Обхватив руками ее бедра, он закинул ее ноги себе за спину и вошел в нее. Мощные движения его тела прижимали ее к стене.

- Эта татуировка - напоминание о том, чего я никогда не мог иметь, - проговорил он, - напоминание, что два разных мира никогда не могут соединиться. Я верил в это до сегодняшней ночи. Ничто не может разлучить нас, Лоурен. Ничто.