Дикая жизнь

И все загалдели. Мисс Макинерни еще не знала никого из нас, поэтому никак не могла решить, то ли Майкл настроен серьезно, то ли нарочно заговаривает ей зубы. Она еще молодая, необстрелянная, потому лишь кивала своим аккуратным белобрысым каре с удивленным видом человека, который думал, что он уже в свободном полете, а оказалось, что и тут есть свои правила. Энни завопила: «Ну спасибочки, и на кой мне теперь это читать, если я уже знаю, что она умрет?»

Те из качков, что попротивнее, наезжали на Майкла, прицепившись к «гомосексуальным чувствам»: сам ты гомик, Кэссиди, а то бы тебе в голову не пришло, что Яго голубой. Сибилла, похоже, встревожилась за друга, а мне казалось, что всю эту гипотезу он состряпал экспромтом, лишь бы отвлечь внимание от нее. Майкл доказывал свою позицию, приводя прямые цитаты из текста, в итоге над ним ржали еще больше. Мисс Макинерни еле держалась на плаву, пытаясь утихомирить остальных и образумить ученика, не обидев его.

В конце концов она пригрозила лишить нас всех на неделю полагающегося нам «Майло»[13]. Все сразу умолкли: «Майло» – местная валюта, самый ходовой товар. В полной тишине мисс Макинерни объяснила Майклу, что для начала мы будем придерживаться более традиционного прочтения текста. Ее версия такова: Яго ожесточился потому, что чин лейтенанта получил не он, а Кассио, вот и решил подстроить ловушку, чтобы отомстить своему командиру Отелло.

И добавила, что будет просто счастлива по мере изучения нами пьесы выслушать дальнейшие интерпретации и версии.

На заметку: Майкл убеждается, что с Сибиллой все в порядке. Значит, отвлекал от нее внимание нарочно.

На заметку: Бен так и не заступился за Си-биллу.

На заметку: Холли постоянно, почти безотчетно демонстрирует потребность во внимании окружающих.

Да, я невольно заинтересовалась людьми. Фред, что это – первые симптомы тестирования новой реальности? Я знаю, ты бы не стал тревожиться по этому поводу. Но мне видится в этом что-то неправильное. Как будто я тебе изменяю.

27

В корпусе «Беннетт» загадочно попахивает. Как будто кто-то не ходит в душ. Но как такое может быть? Все по очереди занимают ванную. Или кто-то просто открывает воду и стоит рядом, продолжая вонять? Или корпус «Иллаворра» научился разливать по бутылкам запах немытого тела, а потом распылять его у нас в отместку за мучную бомбу?

Запахи здесь постоянно на повестке дня.

Приятные запахи: от лимонных и душистых эвкалиптов, которыми облагородили территорию и придали ей сходство с «естественным» ландшафтом.

Воздух в целом – во время походов и пробежек – кристально чист. Только благодаря ему я поняла, как довольна была, когда дышала токсичным воздухом большого города. Не могу дождаться, когда вернусь домой. К городу я приспособлена. Это моя естественная среда обитания. Немного отдохнуть на свежем воздухе, конечно, приятно. Но жить здесь постоянно я бы не хотела.

Самый мерзкий запах из всех здешних – дезодорант, которым пользуются мальчишки: почему-то он многократно усиливается. Может, потому, что между душем и уроками проходит меньше времени? И парни приносят зловоние из своих корпусов? И все-таки почему во все мужские дезодоранты добавляют какую-то вонючую дрянь? Это негуманно по отношению к тем, кому приходится ими пользоваться, но гораздо хуже для тех, кто вынужден сидеть в одном классе вместе с ними.

Обманчиво приятный, а на самом деле коварный запах – это сладкий перекус, «одиннадцатка», когда из булочной Хартсфилда привозят свежие кексы, чтобы раздать нам (ровно в одиннадцать), как будто и не было плотного завтрака всего несколько часов назад. Свежая выпечка аппетитно пахнет, но после нее чувствуешь себя сонным и под завязку нагрузившимся жирами и сахаром.

Характерный запах брожения – от компостной кучи. В нем есть секретный ингредиент: боязнь увидеть крыс, мышей и змей.

Острый и противный запах – это когда смердит костно-кровяной мукой из огорода, тогда всем нам хочется только одного: спасаться бегством и блевать.

Странновато-приятный, но какой-то какашечный запах – из курятника. У нас тут свои яйца от кур, которых держат на свободном выгуле, не хухры-мухры. Но на ночь курочек загоняют в большие клетки, чтобы на них не напали лисы.

Парфюм девчонок. Оказывается, хорошего тоже бывает слишком много. В нашем корпусе смешались все благовония Аравии. Вместе с тем противным загадочным телесным запашком. Раньше я обожала диоровский «Жадор», но Пиппа пшикается им так самозабвенно, что теперь я терпеть его не могу.

Давно пора провести собрание корпуса по поводу запахов.

Запах прачечной и сушилки – пальчики оближешь: здесь пахнет чистыми и сухими простынями и полотенцами. И горячими бутерами.

– Чем отдаришься? – спрашивает Холли, пока мы вынимаем из тостера поджаренные бутеры с швейцарским сыром и ветчиной.

И поясняет – в ответ на мой недоуменный взгляд:

– Он же тебе цветы на подушку кладет!

Бен как-то исхитрился пробраться в наш корпус и положил на мою подушку горсть цветов банксии – вместе с муравьями, но я не в претензии.

– Может, ничем?