Дикарь

Можно сказать, этого времени и хватило с лихвой, чтобы хоть немного отдышаться и успеть проанализировать всю ситуацию в целом. О дальнейших последствиях думать было уже поздно, да и плевать он хотел на них сейчас, если честно. В подобные моменты думать некогда, а порою и противопоказано. Главное, включить правильные инстинкты, а тело уже завершит начатое давно прокачанными действиями.

В принципе, всё так и случилось, буквально за короткие мгновения и до того, как охранник понял, что происходит, едва ли успев совершить удар первым. Каллен схватил его за горло скрюченными пальцами за миг до следующего движения, перед тем как перехватить руку Сесила с кастетом практически за долю секунду до замаха. А дальше оставалось лишь надеяться на собственные силы и спящий потенциал, разбуженные в одночасье убийственным приливом адреналина.

Судя по всему, подобной выходки от раба тут вообще никто не ждал, включая избивавшего его до этого надзирателя. Видимо, поэтому в глазах охранника и мелькнуло нежданное удивление с толикой запоздалого страха. Ведь он даже не успел понять, что же происходит и почему какой-то голый раб превзошёл его по силе, перенаправив его же удар в другую сторону. Точнее к паху Сесила, который вскоре задохнулся сам от нечеловеческого вопля боли, всего через пару секунд рухнув вначале на колени, а потом и завалившись на спину под весом чужого тела. Причём кричать он не переставал, как и немощно дёргаться под далеко не лёгким Калленом, сумевшего придавить его собой к земле и, ко всему прочему, вцепится зубами в нос собственного конвоира.

Наверное, из-за того, что данного развития событий тут вообще никто не ожидал, на какое-то время остальные участники столь душераздирающего представления и оцепенели на своих местах, ничего не предпринимая со своей стороны.

– Снимите его с меня! Он же мне нос откусит! – даже вопль поверженного рабом охранника не особо привёл всех в чувства. Поскольку успело пройти ещё несколько секунд, за которые Каллену всё же удалось что-то отхватить от носа Сесила, сплюнуть тому в лицо, приподняться и нанести несколько идеально выверенных ударов кулаками по челюстям и в горло не такого уж и достойного на поверку противника.

Крики прервались быстро, сменившись на омерзительное бульканье с шипением и глухие хлопки, похожие на звуки отбивного молотка, орудующего по куску мяса с костями.

– Инграм, ты и дальше будешь любоваться, как убивают одного из твоих лучших людей? – почти неожиданно раздавшийся голос мэтра Рэдлея вернул и Каллена ненадолго в пределы их общей реальности.

– Я жду ваших указаний, мой мэтр.

Раб лишь успел поднять своё окровавленное (по большей части чужой кровью) лицо и метнуть озверевшим взглядом в сторону хозяина особняка. А вот на остальное ему хватило только пары движений или шагов. Попытка вскочить на ноги и броситься на собственного владельца прервалась тут же, практически на втором прыжке. Остановил её высокий разряд тока, прошедшийся от ошейника и наручей, как тогда показалось, по всему костному мозгу изнутри, ворвавшись в голову, глаза и оголённые нервы живой волной чистейшей боли. Каллен сам рухнул на плитку, не добежав до мэтра где-то метр или полтора, тут же беспомощно хватаясь за жёсткий обод на шее трясущимися пальцами и лишь дёргаясь всем телом в жутких конвульсиях, не в состоянии выдавить из себя и звука.

– Я сказала, ХВАТИТ! Инграм! Выключи! Сейчас же!

Но главный надзиратель и не думал смотреть в сторону своей молодой хозяйки, невозмутимо взглянув на мэтра Рэдлея, в ожидании дальнейших указаний от самого главного здесь человека. Тот задумчиво и, тоже не глядя на сходящую с ума от истерики дочь, наконец-то кивнул дору, и Инграм только тогда отключил на голографическом экранчике своего широкого браслета нужную опцию, связанную с ошейником чудом выжившего раба.

– Ты что творишь? Ты совсем из ума выжил?

– Он только что совершил попытку на меня наброситься, Лия! – мэтр и сам вдруг впервые повысил свой голос настолько, что его, возможно, могли теперь расслышать и в самой дальней части дома. – Или ты думаешь, я спущу ему подобную выходку с рук? И сколько раз я должен тебе напоминать о том, что ты от него ОТКАЗАЛАСЬ? Он больше тебе не принадлежит. Он МОЙ! И я вправе делать с ним всё, что только не пожелаю, даже могу собственноручно резать его на ремни и мелкие кусочки. Ты свой выбор сделала, так что не мешай мне наслаждаться тем, что я вытворяю со СВОИМ спальным рабом! А вы чего стоите соляными столбами? Закончите то, что начали. И распишите ему славную мордашку так, чтобы его и родная мать не смогла признать. Теперь я хочу, чтобы на нём ни единого живого места не осталось. Выполняйте!