Дикарь

— Можно и в сугроб, для профилактики.

Меня это раздражает. Реагирую на его глубокий голос, поворачиваюсь и рассматриваю красивые мужские руки и крупное тело за рулём. То, как из-за высокого роста он почти задевает потолок машины, как из-за ширины фигуры занимает удушающе много места в салоне.

Но с меня на сегодня хватит приключений.

От таких, как он, таким впечатлительным девушкам вроде меня лучше держаться подальше. Я рядом с ним творю дичь. Сажусь в чужие машины, бегаю по лесу полуголая, напиваюсь в баре. Пора заканчивать.

И сейчас самым верным решением будет сбежать. Насколько позволяет состояние, конечно.

— Спасибо! — Не дав машине остановиться полностью, открываю дверь.

Ставлю ногу на асфальт. Ещё качает, но уже гораздо меньше.

— Я провожу тебя до квартиры, чтобы ты опять куда-нибудь не вляпалась, — слышу грозный мужской голос за спиной.

Не вляпалась?! Всё это началось с появлением тебя в моей жизни!

Не оборачиваюсь. Кажется, даже не закрываю дверь.

— Не надо меня провожать! Я справлюсь! Тут никого нет и осталось всего два шага.

Он ожидаемо не слушается. Идет за мной.

— Данила, я тебя прошу. Просто уезжай. Ты плохо на меня влияешь. — Резко развернувшись, натыкаюсь на тёмные суровые глаза. — Мой ответ нет!

Он останавливается. Гордый. Не терпит, когда его гонят. И слово «нет» понимает. Оно его, очевидно, унижает. Вроде и хочет помочь, но желваки нервно дёргаются.

— Возвращайся в бар. Спасибо! Я в порядке.

Он сводит на переносице тёмные брови и практически убивает меня тяжёлым, осуждающим взглядом.

— Когда мне твоя подружка сказала, что вечером вы пойдёте праздновать твой первый рабочий день в бар, я так и знал, что с тобой опять что-нибудь случится, Барби. Хорошо, навязываться не привык, — сурово играет скулами. — Прими холодный душ, затем выпей активированный уголь и аспирин. И ложись спать.

Услышав последние слова, перестаю двигаться, замираю. Смотрю, как статная мужская фигура в дублёнке обходит автомобиль и, не глядя на меня, садится за руль. Уезжает. Алкоголь моментально испаряется. Как же всё сложно.

Смотрю ему вслед.

Алка соврала! Вот же дрянь! Выходит, она сказала, что мы все будем в баре. Значит, он знал про меня. А она подумала, что если меня не будет, то Михайлов вообще не придёт. Перестраховалась, стерва! И нам со Светой соврала, что сообщила только про себя. Запутав меня, вызвав к нему ревность и негатив. А я-то решила… Почему я поверила? Почему не включила голову? Всё как в тумане. Неважно, что там у них с Аллой. Нельзя мне с ним… Он слишком сильно на меня влияет. Я окончательно потеряюсь. Хорошо, что самого главного так и не было. Пусть едет. Пусть.

Я ведь отталкиваю его не из-за Алки. Она только причина. Просто у меня руки тряслись, когда я его увидела в кабинете. Зачем мне такие сильные эмоции? Он хам и сам себе на уме. Просто хочет «договорить», а потом сразу же вернётся в свой «Лошадиный остров». Только вот мне надо деньги зарабатывать, чтобы долги закрыть. Чтобы не получить сверху пени и штрафы. Не о мужчинах сейчас мне надо думать.

После дикаря моя жизнь превратится в муку, я прокляну всё на свете и ничего не смогу делать, сутками жалея себя. Слишком он крутой на поворотах. Вон как легко пошёл танцевать с другой, а мог бы взять стул и сесть рядом со мной.

Нет. Разворачиваюсь и иду к подъезду. Мне надо домой. Хватит уже глупостей.

Глава 23

Глава 23

Стою под душем. Включила себе звуки леса и стараюсь не думать о дикаре. Почему именно они звучат на полную громкость на телефоне, лежащем на полу в ванной комнате? Да потому что повышают умственную деятельность и замечательно влияют на моё эмоциональное состояние. А шелест листьев, между прочим, ещё и снимает стресс. Пение лесных птиц помогает бороться с накатившей депрессией и сучьим одиночеством. Звуки огня настраивают на положительный лад, а потрескивание дров… Дрова прогоняют обиды. То, что нужно!

И всё бы было хорошо, если бы при этом релаксирующая мелодия не напоминала мне про Михайлова и мои лесные приключения в деревне.

Надо было трезветь под звуки моря. На фиг я включила лес?

Закрыв глаза, вижу перед собой его загорелый торс. Чувствую на себе его грубые руки. Непроизвольно обнимаю сама себя. Сжимаю себя как можно сильнее и как можно менее нежно.

Губы тут же вспыхивают жаром. Грудь наливается огнём. В памяти всплывает то, как он зажимал меня в коридоре социальной службы. Как его неистовый рот жадными поцелуями практически высасывал из меня жизнь.

Задохнувшись, откидываюсь на мокрую стену. Под холодной водой отпускает алкоголь, зато моим телом овладевает другое чувство.

Я жалею, что он уехал. Мне нужны его хамство и грубость, особенно сейчас, когда тело мякнет под водой.

Ещё больше птиц, ещё больше треска дров… Руки скользят по груди, оттягивают соски, затем кружат по талии и ниже – между бёдер. Но всё это не то, совсем не то. Даже близко нет тех ощущений, что дарил мне дикарь.

Тяжело вздохнув, плюхаю себе на голову шампуня и начинаю растирать по коже.

А во рту его вкус. Откуда он взялся? Почему так явственно встал в моей памяти?