Дикарь

А ещё, заходя в наш с девочками кабинет, мечтаю увидеть физиономию Алки. Она взорвётся от злости. Это, конечно, нехорошо, так думать о людях, но она злюка.

Так и есть: как только открываю дверь, Алка начинает швырять всё на стол и вздыхать, аки прибитая матрасом из плацкартного вагона старая дева. Таким толстым и пыльным, в длинную полосочку.

— И что же? Вы теперь вместе? — разрезает взглядом на куски.

— Они и были вместе, Алла. Странно, что ты так долго разувала глаза, — отвечает вместо меня Светлана.

— Не знаю. Выглядело так, будто они не подходят друг другу. Они совершенно разные: он двухметровый красавец, она ничем не примечательная простушка с лишним весом. Думаю, это временное явление. Данила наиграется и бросит её, а потом…

— Полюбит тебя.

— Чем чёрт не шутит. — Достаёт из сумочки зеркальце.

— У него не настолько тупое чувство юмора, — прикалывается Света. — Вангую, меньше чем через месяц Забава выйдет за него замуж.

— Сплюнь! — смеётся Алка. — Забава не может выйти замуж раньше меня. Не каркай!

Даже слушать не хочу ту дичь, что несёт Алла. Я на седьмом небе от счастья. Я глаза закрываю, а там он. Шикарный, голый и весь мой.

В течение рабочего дня дикарь шлёт мне грозные сообщения:

«Без шапки не ходи! Ветер!»

«Плотно поешь. Чтобы голодной мне не ходила!»

«Делай перерывы каждые два часа. Нельзя за ящиком без перерыва!»

«Не вздумай перетруждаться».

А я ему отвечаю:

«Папочка, ты ошибся адресом!»

И тут же ловлю угрозу:

«Ты мне поговори, попа будет битая».

Ничего не отвечаю. Она и так будет такой. Краснею. На Алку внимания не обращаю, она просто завидует.

Дождавшись обеда, бегу в аптеку, а затем, скинув пальто, сразу же в туалет.

Руки трясутся, глаза наполняются слезами радости.

От переизбытка чувств в груди танцует сердце. Сделав всё как написано в инструкции, жду заветные минуты. И, когда на тесте прорисовываются две полоски, буквально кричу от счастья.

Зашедшая в туалет кадровичка смотрит на меня как на придурочную.

Глава 50

Глава 50

— Может быть, заедем куда-нибудь покушать? — подмигивает мне Данила, сидя за рулем.

Сейчас Михайлов, несмотря на привычную расстёгнутую дублёнку и тяжёлый взгляд чёрных глаз, сам на себя не похож, такой весёлый и игривый. Мне даже кажется, что у него свалилась гора с плеч и теперь он свободен. И не надо быть бешеным дикарём. Можно командовать, но с какой-то медвежьей нежностью.

— Я не против.

А уж я так совсем раскисла. Чувствую, если он скажет стоять — я буду стоять, скажет лежать — я тут же лягу.

Ну потому что я никогда не была настолько счастливой. Всю дорогу до кафе кавказской кухни я только и делаю, что смотрю на него. Любуюсь своим дикарём.

Мне даже кажется, что моя нынешняя покладистость для него — как сметана для кота. Кстати, как там интересно мой Васька? Не терпится рассказать ему моём положении.

А как представлю радость Данилы, аж сердце заходится.

Мы с ним садимся за столик у окна, долго читаем меню. Я выбираю осетинский пирог с мясом и поверить не могу в то, что это не сон.

Вот он, мой самый непослушный в мире дикарь, теперь выбирает мне напиток. Сидит напротив. Предлагает красное вино, а я его останавливаю.

Он смотрит с удивлением. Суёт официантке меню вдогонку, практически выпроваживая, когда последняя хочет спросить что-то ещё.

— Ты не хочешь вино? — прибивает тёмным взглядом к стулу.

— Нет, — кусаю нижнюю губу и смеюсь как ненормальная.

— Ты точно не хочешь?

Мотаю головой.

— Ты не хочешь, или тебе нельзя? — неожиданно громко хрипит Михайлов и подскакивает на ноги, завалив стол на пол.

Все на нас смотрят. А ему по фигу. Он, отодрав меня от стула, хватает за подмышки и начинает кружить. В этом движении столько чувства и огня, что я не могу унять волнения. Данила при всех рычит о том, что у него будет ребёнок, я даже не успеваю показать ему тест. Он верит на слово.

И, поставив меня на пол, делает рывок вправо, достаёт бумажник, перекупая букет роз у какой-то девушки. Это мило и в то же время совершенно ужасно. У неё день рождения!

Закрываю лицо руками, покрываюсь румянцем. Смущаюсь, смотрю исключительно в пол. Это невероятное счастье. Но так неловко. Мой сухарь сейчас вообще никого не стесняется. Какой-то дедушка справа хлопает в ладоши и спрашивает, как давно мы женаты. Михайлов объявляет, что разберётся с этим вопросом. Щёки краснеют ещё сильнее. Даже представить себе не могла угрюмого дикаря вот таким, радующимся прилюдно.

Это просто фантастика. Кто-то за соседним столом смеётся, мол, ты вначале сделай, потом радуйся. Но я-то знаю Михайлова, он слов на ветер не бросает. В общем, народ за нас счастлив.

Узнав о моей беременности Данила, совсем с цепи сорвался. Стал настоящим владельцем меня и моего тела. Запретил абсолютно всё и раскомандовался до такой степени, что уже и не знал, от чего ещё меня можно отстранить и чем полезным накормить.