Дикарь

Мужчина усмехнулся и, взяв её за руку, чуть сжал.

— Ты мне веришь?

— Нет, не верю! Тебе поверь — себя обмани! Зачем мы здесь? — ужасно боялась и нервничала.

Даже не от того, что не понимала причину их приезда сюда, а потому, что опасалась встретить Александра, который несомненно снова посмеётся над ней, унизит, втопчет в грязь.

Новость о родителях ещё не освоилась в мыслях и снова стресс? Нет уж, увольте.

— Даша, ты мне веришь? — повторил чуть жёще, а девушка нервно сглотнула несуществующую слюну.

— Я не понимаю…

— Просто ответь, ты мне веришь?

— Да.

— Точно?

Неуверенно кивнула и вжалась в сидение, когда он вышел из машины и пошёл к её двери.

— Пойдём. Пора покончить со всеми страхами.

— Нет… Не могу. Прошу, давай уедем отсюда! Не пойду туда!

Было бы сказано. Гром взял её за локоть и, стиснув пальцы мертвой хваткой, повёл девушку туда, откуда в прошлый раз она еле выбралась живой.

— Ты не имеешь права меня принуждать! — жалкие попытки освободиться или хотя бы отпроситься, были проигнорированы, а дверное полотно отъехало в сторону.

А в офисе её ожидало потрясение. В самом прямом смысле этого слова. Потому что, то, что испытала Дарья, увидев раздетого догола Сашку, стоящего перед ней на коленях в своей же приёмной, по другому не назвать.

Его окружали люди в масках и с оружием наперевес, а рядом кучкой столпились сотрудники фирмы.

— Прости меня, Даша! Прости! Я тебя прошу, Дашка! — от унижения он рыдал, как девица, но она не испытала даже жалости.

Лишь отвращение. Мерзкое, липкое.

— Это твоих рук дело? — повернулась к Савелию, а он беззаботно пожал плечами.

— Я подумал, что пора всё расставить по своим местам. Ну как, ты его прощаешь?

Даша перевела взгляд на Александра и, немного подумав, произнесла:

— Нет. Он бы никогда не извинился, если бы не здоровяки с оружием за его спиной. Ему и не нужно моё прощение, он жил без него все эти годы и совесть его не мучила.

Бросила последний презрительный взгляд на ноющего недомужика и, развернувшись, пошла к выходу.

А вечером, когда Савелий с аппетитом уплетал приготовленный ею борщ, равнодушно смотрела вечерние новости, где диктор, еле сдерживая смешок, рассказывал о том, как по центральным улицам города бегал абсолютно голый директор одной фирмы, а за ним гонялись полицейские. Также диктор посочувствовал Александру Нежину, которому придётся ночевать в «обезьяннике» и, скорее всего, искать новую работу.

— Дашка, борщ офигительный просто. Слушай, как я без тебя жил вообще? Всё, решено! Ты остаёшься жить со мной навсегда, — ввалился рядом с ней на диван и закинул руку девушке на плечи.

— Какое-то хреновенькое предложение, даже на троечку не тянет, — попыталась отодвинуться, но ручища негодяя удержала её на месте.

— Какое есть. Тебе всё равно деваться некуда. Ну, чего ты? Обиделась, что ли? Дай поцелую, — потянулся к ней, но Даша хохотнула и, всё-таки выскользнув из его объятий, бросилась бежать. — Дай поцелую по-хорошему! — рыкнул шутливо, настигая несчастную и подхватывая её на руки. — А будешь выпендриваться, ещё и детей заделаю, поняла?

Конец