Дикарь

Харпер встретилась с ним взглядом и, казалось, пространство между ними залил солнечный свет. Невидимый, но приятный и тёплый. Шёпот внутри него стал сильнее, превращаясь… в мелодию. Лукас никогда не чувствовал этого раньше. Он не знал, что и думать, но ему это нравилось. Она ему нравилась.

Листья шуршали вокруг них, ястреб заметил мышь и спикировал на свою атаку, опускаясь низко, а затем устремляясь обратно в небо. Хищник закричал. Его обуревал гнев. Его обед ускользнул.

— Сколько тебе было лет, когда ты начал жить здесь в одиночестве, Лукас? — спросила она.

Он уставился на неё, инстинктивно желая проигнорировать вопрос, возможно, солгать. Обезопасить себя. Теперь Лукас понимал, что его приучили так мыслить, манипулируя и запугивая. Но имеет ли значение, ответит он честно или нет? Прежде чем он сумел всё это обдумать, произнёс:

— Около восьми, я думаю.

У неё отвисла челюсть.

— Около восьми? — Она покачала головой. — Это невозможно. Лукас… это незаконно. Тебя буквально бросили. Кто-то должен ответить за это.

— Теперь уже слишком поздно. Это ничего не изменит.

«Я тоже виноват».

Она задумалась на мгновение, а затем покачала головой.

— Наверное, нет, но только это кажется неправильным вообще ничего не делать. Даже если ты не собираешься привлекать закон… ты должен…

— Что? Что же мне делать? Что бы ты сделала?

Она взглянула на него, закусив губу. Наконец, она вздохнула.

— Ну, ты можешь проклинать Бога, я думаю. Обычно это мое лучшее решение. Делать это очень громко и с большим возмущением. — Она одарила его быстрой улыбкой, которая тоже была немного грустной.

Он прокрутил её слова в голове, пытаясь понять те, которых не знал, его мозг работал быстро.

«Большое возмущение — ярость, гнев. Большой гнев. Сильный гнев».

Прищурившись, он посмотрел туда, где сходились небо и земля.

— Это работает?

— Нет, в целом. Всё это заставляет меня чувствовать себя маленькой и беспомощной.

— Муравей, проклинающий Бога с вершины травинки, — процитировал он по памяти, слова слетели с его языка прежде, чем он смог остановить их. Он прикусил губу и поморщился, ощутив вкус крови.

Она одарила его удивленной улыбкой, которая превратилась в смешок.

— Как-то так, да. — Она на мгновение замолчала. — Что ты будешь делать? Теперь, когда Дрисколла нет? Насколько я понимаю, вы с ним обменивались вещами?

— Да. Но не так много за последние несколько лет. Мне не нужен Дрисколл, чтобы выжить. — Он помолчал с минуту. — Мне будет не хватать некоторых вещей, которые он мне доставал, но я пережил не одну зиму… не один год без него. Я смогу сделать это снова, если придется.

Она ничего не ответила, и когда он бросил на неё быстрый взгляд, то увидел, что она хмурится и прикусывает губу, как, казалось, делала прямо перед тем, как начать задавать много вопросов подряд.

— А что случилось с твоими родителями? — спросил он, пытаясь перевести её мысли с него на что-нибудь другое. — Как произошла авария?

Он сделала глубокий вдох перед тем, как ответить.

— Я тоже была маленькой, как и ты, когда весь мой мир рухнул. — Она улыбнулась, но улыбка быстро исчезла. — Или, по крайней мере, так это ощущалось.

Он снова почувствовал понимание. То, как она сказала, что весь её мир рухнул; это именно то, что он думал, случилось с ним однажды, точнее, дважды. Всему миру пришел конец.

…идёт война…

— Мы возвращались с ужина в Мизуле. Я заснула, — она покачала головой. — Я не знаю, что случилось. Это самое неприятное. Я помню катастрофу очень-очень смутно. Я помню, как падала. Помню, была мокрой и замерзшей. Была зима. Но следующее, что я вспоминаю, как очнулась в больнице. Я пыталась собрать всё это воедино, но воспоминания, словно… туманные вспышки, которые я не могу организовать неразрывной цепью.

«Я не могу организовать неразрывной цепью, — повторил про себя Лукас. — Организовать? Построить? Собрать? Я не могу… не могу собрать неразрывно? По порядку? Да. Как головоломку. Вот что она имела в виду».

Он отложил в памяти эти слова. Новые, среди множества новых за последние несколько дней.

— Почему нашли тебя, но не машину?

— Меня нашли заблудившиеся туристы.

— Здесь, в лесу?

Он никогда никого не видел. Ему казалось, что он слышал людей несколько раз. Но это означало опасность для него, поэтому он прятался, пока не был уверен, что находится в безопасности.

…они убивают детей…

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Да. Они гуляли, искали пещеры, о которых им рассказывали друзья. Два парня из колледжа. Было высказано предположение, что они могли заблудиться, потому что выкурили обильное количество марихуаны. Судя по всему, от них воняло, но это никого особо не волновало, учитывая обстоятельства. Удивительно, что они вообще смогли найти дорогу назад в город.

Было слишком много новых, неизвестных слов. Он понял, что понимает только половину. А, может, и меньше. У него заболела голова.