Дикарь

Джек не знал, сможет ли продолжать так жить, постоянно страдая. Зимы всегда наступали, как и голод, и тёмное, глубокое одиночество. Зачем ему продолжать сражаться и выживать? Ради чего? Почему он должен жить? Теперь он понял выражение глаз белокурого мальчика — счастье и облегчение от того, что все, наконец, закончилось. Джек должен был умереть на том утесе той ночью вместе с двумя другими мальчиками, может быть, с тремя. Но он боролся за жизнь. Для чего? Он больше не хотел мучиться, а кабанов, к сожалению, поблизости не было.

«Можно найти медведя с медвежатами. Медведица-мать разорвет меня в клочья, если подойти слишком близко к её детенышам».

Но это займет слишком много времени. Джеку не хотелось жить, но и не хотелось, чтобы его разрывал и терзал медведь в течение целого дня. К тому же он любил медведей. Он не хотел никого злить.

Он подошёл к каньону и остановился на краю, глядя вниз. Он мог бы спрыгнуть со скалы. Но только не с этой. Эта недостаточно высока. Вокруг было много других, спрыгнув с них, он разобьется насмерть.

Джек стоял и размышлял, как лучше сделать так, чтобы всё прошло быстро и наверняка, но тут солнечный свет отразился от чего-то блестящего на дне каньона, ослепив его на секунду.

Туман смерти, который висел над ним, рассеялся на мгновение — любопытство и желание узнать, что за большой блестящий предмет скрывается под листьями, была сильнее. Джек медленно спускался по каньону, не из осторожности, а потому что не мог иначе. Его тело продолжало исцеляться и восстанавливаться; он чувствовал, как струйка крови из едва прикрытой раны на боку стекает по коже.

Джек приземлился на сухие ветки и двинулся в направлении блестящего предмета, похожего на голубой металл. Он удивленно моргнул, отодвинув толстый слой листьев в сторону и увидев… машину. Ему потребовалась минута, чтобы прийти в себя и соединить воедино это огромное металлическое существо из другого мира, с тем, в котором он жил сейчас.

«Что она здесь делает?»

Может быть, это была машина того, кто пытался убежать от врагов, кто забрался в эту глухомань, ища укрытие?

«Как давно она здесь стоит?»

Под ногами хрустнуло. Джек наклонился, заглянул в разбитое лобовое окно и отпрянул, увидев скелеты внутри. Одежда висела на костях, и по ее виду он мог сказать, что один из них был мужчиной, а другой — женщиной.

Ещё один луч солнца осветил что-то блестящее на сиденье. Джек потянулся за ним, вытащил из машины и раскрыл ладонь. Серебряный кулон с крошечным отверстием сбоку. Джек ногтем подцепил его и кулон раскрылся. Внутри была крошечная фотография мужчины, женщины и ребёнка.

«Семья».

Желудок Джека скрутило от горечи, когда он смотрел на их улыбающиеся лица.

Он с интересом разглядывал людей, изображенных на фотографии. Мужчина слегка улыбался, одна рука лежала на плече женщины. Улыбка женщины была широкой и сияющей, светлые волосы — красивыми и яркими. Но именно ребёнок привлек его внимание. Эта девочка заставила его замереть. Что-то было в её глазах… что-то, что заставило его сердце биться быстрее, а кожу покрыться испариной. Он сжал кулон в руке и двинулся к задней части машины, к слегка приоткрытому багажнику.

Джек нажал на него. Металл заскрипел, поднимаясь. Внутри лежали кучи мокрых листьев и что-то похожее на одеяло, но уже сгнившее от сырости. Он отодвинул его в сторону и увидел синий рюкзак, почти не тронутый непогодой. Джек расстегнул молнию и заглянул внутрь. Там было несколько исписанных блокнотов. Ему хотелось тут же узнать, о чём в них говорилось, но он заставил себя подождать, положил вещи обратно в рюкзак, застегнул его и повесил на плечо.

Что-то похожее на возбуждение запело в нем. Прошло так много времени с тех пор, как его мать отдала ему детские книги, которые теперь он знал наизусть. Те, которые он доставал много раз в день, чтобы прочесть, и чтобы помнить, как выглядят слова. Помнить, как они ощущаются во рту и в голове, какие картинки и ассоциации вызывают. Может быть, в рюкзаке и не было рассказа или книги, но в нем было что-то новое для изучения.

Новые слова… они были… лучом света в темноте.

Джек повернулся к отвесной стене каньона и начал подниматься. Он и завтра может придумать хороший способ умереть. Сегодня у него появились новые слова. И он уже не чувствовал себя таким одиноким.

Глава двадцать шестая

Харпер

Наши дни

Харпер постучала в уже знакомую дверь и отступила назад. Как всегда её сердце пропустило несколько ударов о того, что скоро она окажется рядом с Лукасом.

Дверь открылась. Лукас поглядел на Харпер с выражением чуть менее настороженным, чем в первые два визита, когда она оказывалась на его пороге совершенно неожиданно. Конечно, у неё не было возможности предупредить о своём появлении, но всё же…

— Привет.

— Привет.

Харпер сунула руку в большую сумку, висевшую у неё на плече, достала записные книжки мамы и протянула их Лукасу.

— Они принадлежат тебе.

На лице Лукаса промелькнуло сомнение, с примесью легкой настороженности.

— Нет. Я всего лишь их нашёл. Они твои.