Дикарь

Харпер покачала головой и достала толстую книгу из сумки. Она передала «Графа Монте-Кристо» Лукасу и увидела, как его глаза вспыхнули от удивления, удовольствия и восторга.

— Я подумала, она может тебе пригодиться, чтобы лучше понять смысл маминых записей.

Лукас не пытался отказаться или вернуть книгу, как сделал с заметками. Он взял её и прижал к груди, словно та была драгоценностью.

Харпер посмотрела поверх плеча Лукаса, разглядывая пляшущие отблески огня на стенах.

— Можно мне войти? Я не задержусь надолго.

Лукас молча отступил назад.

Харпер зашла внутрь и закрыла за собой дверь. Она положила блокноты на пустую кровать рядом с дверью, и он на мгновение задержал на них взгляд, прежде чем снова посмотреть на Харпер.

— Я бы хотела, чтобы записи моей мамы были у тебя.

— Но почему?

— Потому что… Мне кажется, они были предназначены именно тебе.

Лукас нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

Харпер вздохнула и подошла к нему поближе.

— Я сама не совсем понимаю, что имею в виду. Просто… я так чувствую. — Она покачала головой. — Я не всегда прислушиваюсь к своей интуиции или внутреннему голосу, но думаю, эти блокноты должны быть у тебя, вот и всё. Я не обдумывала всё это очень тщательно. Просто привезла их сюда, и надеюсь, ты не против. К тому же, я кое-что узнала сегодня днём и хотела… В общем, я хотела расспросить тебя об этом, узнать твоё мнение, потому что…

— Харпер.

Лукас произнес её имя, ничего больше, но в его голосе звучала нежная, мягкая мольба похожая на: «Прошу, помедленнее. Дыши. Я пытаюсь понять тебя», и этого оказалось достаточно, чтобы Харпер перестала мямлить и собралась. Она чувствовала, что Лукас смотрит на её, изучает и пытается понять, как никто другой. Даже не смотря на то, что не всегда знает значения слов, которые она использует.

— Агент Галлахер позвонил мне сегодня днём и сообщил, что найдены доказательства, что моих родителей застрелили.

— Застрелили? Чем? Стрелами?

— Нет-нет. Пистолетом.

— Я думал, они погибли в аварии.

Харпер села на кровать; металлические пружины мягко скрипнули.

— И я так думала. Я всегда считала, что мы трое попали в аварию, а машину просто не могли найти. Я верила в это всю свою жизнь. Даже несмотря на то, что место, где нашлась машина, было странным, — она наморщила лоб, — то, что она была найдена на дне того каньона, лишь подтверждает их слова... Я так, так запуталась… Я не знаю, что думать, что чувствовать. — Она на мгновение замолчала. — Ты кого-нибудь видел возле этого каньона? Или, возможно, знаешь что-нибудь, что могло бы объяснить произошедшее с ними?

Лукас сделал несколько шагов к кровати и сел на неё, пружины издали глубокий, громкий скрип.

Харпер стала ещё острее ощущать его присутствие, силу его мужественного тела; его колено оказалось всего в нескольких дюймах от её, это нервировало и вместе с тем дико волновало.

— У меня нет для тебя ответов. Однажды, спускаясь вниз по каньону, я увидел, как солнце освещает что-то на дне. Машина была почти полностью покрыта ветками и листьями. Когда я заглянул в окно, то… увидел их там. Кулон лежал на сиденье. Багажник был приоткрыт, а внутри лежал только синий рюкзак. Я взял его с собой и снова полез наверх. Иногда я возвращался туда, сам не знаю, почему. Может быть, потому что твоя мама казалась… реальной, живой. Я так хотел… даже не знаю... Наверное, я хотел отблагодарить её. Она… её слова… её мысли… они поддерживали меня, с ними мне хотелось жить.

Харпер моргнула, слезы жгли ей глаза. Лукас сказал, что навещал их, чтобы приободрить её, показать: её родители не были одни. Но это и ему помогало не чувствовать себя таким одиноким.

«Ты разбиваешь мне сердце», — подумала Харпер, затаив дыхание.

— Я знала, что права.

— В чём?

— Эти заметки предназначены тебе.

Лукас улыбнулся своей неуверенно-очаровательной улыбкой, Харпер улыбнулась в ответ, застенчиво проведя пальцем по одной из открытых пружин.

— Чему ты научился у неё?

— У твоей мамы? — Он на мгновение прищурился, глядя в окно, очевидно, серьезно обдумывая вопрос. Когда он снова посмотрел на неё, то спросил: — Ты читала её? Книгу, о которой твоя мама рассказывала в классе?

— Граф Монте-Кристо? — Харпер одарила его сияющей улыбкой. — Да, дважды, и смотрела фильм.

— Фильм? Есть ещё и фильм?

Она улыбнулась. Ей нравилось, что он задавал вопросы скорее как утверждение, словно для того, чтобы повторить новое слово, новую информацию, а не услышать подтверждения.

— Да, и очень хороший. Так не всегда бывает, когда экранизируют книги. Ты когда-нибудь… ты когда-нибудь смотрел кино? — Харпер чувствовала себя неловко, но если не спрашивать и не задавать вопросы, то она никогда не узнает Лукаса получше, а ей так этого хотелось. Она провела с ним достаточно времени, чтобы понять — Лукас не спешит рассказывать о себе.

— Я никогда не смотрел кино, но слышал о нём, когда был ребенком. И я смотрел телевизор.

Харпер кивнула.