Дикарь и лебедь

Тесак не достиг своей цели – стрела попала ему в бок. Перекатившись по траве, он вернулся в обличье фейри и, выдернув стрелу, вступил в рукопашную с окровавленным солдатом, который выскочил из зарослей.

Я заморгала, перед глазами все плыло. Дейд. Я зашагала вперед и, услышав рык, перешла на бег.

Рык был до того свирепый, что луна, казалось, должна была расколоться пополам. Еще один меч вошел в бок Дейда. Он успел перекинуться. Его белая шерсть была вся в красных и бурых потеках – их было столько, что я не могла разобрать, чья это кровь – его или чужая.

И та, и другая, с ужасом осознала я, когда волк припал к земле – солдат, напавший на Дейда, был мертв, но на его место заступил другой человек.

Брон засмеялся – услышав его, я припустила с новой силой, – а затем сделал выпад, слишком быстро, чтобы Дейд, который едва успел перекинуться, сумел уклониться от меча принца. Брон не попал ему в сердце, но рассек плечо – и мышцы, и жилы.

Дейд взревел от боли, отчего ярость моя достигла предела, и я, выхватив меч у одного из павших солдат, обошла Брона со спины.

Замахнувшийся для смертельного удара принц не заметил меня.

Мой меч попал в цель, погрузившись в основание его шеи.

И в тот же самый миг меч Брона вошел Дейду в грудь.

Оба повалились без чувств, и я закричала, столкнула убитого принца с Дейда и еще раз вонзила в жабеныша кинжал, чтобы покончить с ним наверняка. А затем с дрожащими руками повернулась к моему королю.

К моей половинке.

В ушах загудело, внутри меня разверзлась огромная трещина, которую вмиг заполнила обжигающая боль.

Нет. Нет, нет, нет.

– Дейд, – позвала я и убрала волосы с его лица. – Дикарь. – Я сдавила рану на его груди, из которой хлестала кровь. Та потекла сквозь мои пальцы, такая теплая. Все еще теплая. – Эй. – Я склонилась над ним, уперлась лбом в его лоб. – Держись, – всхлипнула я. – Потерпи, ладно? Я приведу помощь. Я найду целителя.

Я принялась озираться, хоть и знала, что не найду здесь ни одного. Ни одного, что уже не был бы занят помощью другим или мертв. Несмотря на то что благодаря эльфам и горожанам ход битвы удалось переломить, она все еще продолжалась.

Подмоги ждать было неоткуда.

Мне было все равно. Я взывала о помощи, кричала, пока не охрипла, но в конце концов обратила свое внимание на короля.

– Открой глаза, – приказала я ему сквозь зубы. – Сейчас же.

Тишина. Одна лишь тишина в ответ – а мне нужно было, чтобы его сердце ровно забилось под моими окровавленными руками. Но Дейд не ожил.

Не смог ожить, потому что я не успела, и у нас не было времени, чтобы… Глаза защипало, потом затопило слезами, бездна во мне стала слишком велика, слишком глубока, и сносить это было невозможно.

Та боль выжигала легкие, крошила кости, разъедала кожу.

– Я прощаю тебя, – всхлипнула я, эти слова вырвались из моей души, из моего сердца, высыпались в воздух, согретый теплом его крови. Я вся была в ней – в липкой крови, и ее было так много, проклятье…

Я вцепилась в ворот его туники, влажный от крови, и затрясла короля изо всех сил, какие сумела в себе отыскать.

– Прошу тебя, Дейд. Вернись. Вернись, вернись, вернись. Я прощаю тебя. – Я накрыла его раны собой, будто могла зажать их, будто могла заживить… – Я прощаю тебя! – закричала я, и слова эхом отдались в бесконечности – бессмысленные, бесполезные, поскольку его больше не было.

Нет, нет. Я заключила его лицо в ладони, отчаянно желая услышать тот раскатистый смех, увидеть ту улыбку. Чего бы я только не отдала, чтобы он подал голос. Слова выпархивали из меня вновь и вновь – я не могла не шептать их ему, не могла больше сделать ни вдоха.

Я поцеловала его. Осторожно, с трепетом, бормоча мольбы в неподвижные губы.

– Я прощаю тебя, понимаешь? Я прощаю тебя, коварное, чудесное, безжалостное, невероятное создание. Я прощаю тебя. – Я всхлипнула. – Ты понял, Дейден? Я прощаю тебя.

Раздался шорох чьих-то шагов, но ко мне никто так и не подошел. Мне было наплевать на всех, на по-прежнему бушевавшую вокруг нас битву. Если его больше нет, я никуда отсюда не уйду. Я останусь здесь.

Я останусь с ним.

Щеки снова намокли, соленый вкус слез смешался с медным вкусом крови.

– Опал, – позвал мужской голос. Наверное, Тесак. Я не узнала его. Это не имело значения. Ничто не имело значения.

Он подошел ближе, и я, заскрипев зубами, села – руки скользнули по грязной и залитой кровью траве по обе стороны от головы Дейда.

Одноглазый воин застыл, затем протянул руки и, несмотря на то что я предостерегающе покачала головой, двинулся дальше.

От меня исходило безмолвие – столь громкое, столь полное, столь неумолимое, что Тесак все-таки отступил – отшатнулся.

Он повторил попытку приблизиться, и у него отвисла челюсть – его руки уперлись в невидимую стену. Подойти ближе он не мог.

Я с облегчением повернулась к Дейду и, всхлипнув, прошептала: