Дикарь и лебедь

Он, как всегда, занимал слишком много места, был слишком близко, слишком велик для такого тесного пространства.

Дейд повиновался, и я усилием воли заставила себя не придавать этому большого значения.

Король волков у лап лебеди.

С большим трудом сдерживая дрожь, я поднесла вилку к его рту, который теперь находился на уровне моей груди, но он поджал уши и отвернулся.

Я нахмурилась:

– Тебе не нравится ягнятина? Не верю.

Зверь шумно вздохнул и перевел взгляд на мою свободную руку. Тогда я поняла. Конечно, он не хотел есть с вилки. Он хотел, чтобы я кормила его с руки.

Сердце мое ушло в пятки, когда я бросила взгляд на ту пасть, на тьму, утыканную огромными кинжалами, способную вмиг поглотить мою ладонь. Зная, что я, как всегда, борюсь сама с собой, Дейд смотрел на меня, и во взгляде его светилось то, чего он не выказывал больше никому.

Терпение.

Он не сделает мне больно, напомнила я себе. Существовавшая между нами связь делала это практически невозможным. По крайней мере, он не сделает больно моему телу.

К моему сердцу, моим чувствам это стремление защитить любой ценой не относилось – ибо у него самого не было сердца. Но когда его нос осторожно уткнулся в мою ладонь, я задалась вопросом, не сознает ли теперь обладатель этих синих глаз, что и моя душа нуждается в защите.

Поэтому я взяла кусок ягнятины и протянула ее королю на ладони.

Что-то промелькнуло в его глазах, а затем он опустил морду и мягким языком аккуратно слизнул мясо с моей руки. Когда я потянулась за следующим куском, он заворчал, и я со вздохом взяла вилку и проглотила пару кусочков фасоли в соусе из карамелизованного лука с собственной тарелки. Ужин успел остыть, но менее вкусным от этого не стал.

Мы продолжали в той же манере, пока на его тарелке не остались только овощи. Я поставила ее на пол.

– Доесть можешь сам, – сказала я и улыбнулась, когда он раздраженно засопел.

Он доел, и я, довольная, налила воды себе в стакан, затем плеснула немного в маленькую миску от булочек, которые до того переложила в свою опустевшую тарелку.

Несмотря на внушительный нос, король вылакал всю воду из миски, но отвернулся, когда я предложила ему еще.

Наутро король отказался от завтрака, зато согласился пообедать. Ну конечно. Мясо да овощи – вот, видимо, и все, что он был способен переварить в этом обличье. От каши ему стало бы плохо.

Вечером после ужина король задремал у камина, а я набрала себе ванну, радуясь возможности побыть в одиночестве, но в то же время опасаясь, что он уйдет, пока меня не будет в комнате.

Стоило бы догадаться, что деревянная преграда ему не понравится и он распахнет ее при первом же стоне боли, что вырвется у меня из груди. Но я, стиснув зубы, все равно опустилась в теплую воду – пена с ванильным ароматом поднялась до самого подбородка.

Я почти не чувствовала раны на спине, пока те заживали – бесчисленные и крошечные, но глубокие язвы, которые уже почти затянулись. Но соприкосновение с водой напомнило мне о том, скольких перьев я не досчитаюсь, когда перекинусь снова. Даже думать об этом было страшно – я лишь молилась, чтобы к тому моменту большинство из них успело отрасти заново.

– Все хорошо, – проворчала я. А затем сняла бинты, которыми были замотаны руки, повесила их на край ванны и, взяв с подоконника мочалку, принялась осторожно омывать ею заживающие раны. – Можешь уйти.

Мы оба знали, что ничего подобного он не сделает. Дейд плюхнулся на пол у входа в ванную комнату, голова его заняла всю ширину дверного проема.

Я утомленно вздохнула, но домылась и решила еще немного полежать в теплой, сладко пахнущей воде. Разбудил меня влажный нос, ткнувшийся в руку, и я чуть не подскочила при виде прищуренных глаз Дейда в какой-то паре дюймов от моих.

– Ладно, – сказала я, села в ванне и вдруг вспомнила, что обнажена. Пусть он и был в обличье огромного рогатого волка, пусть и видел уже меня без одежды, я все равно заявила ему: – Я вылезу, если ты дашь мне возможность проделать это без надзора.

Дейд посмотрел на меня взглядом, который можно было описать лишь словом «насмешливый», а затем неторопливо развернулся в тесном пространстве ванной и ушел обратно в спальню.

Он не закрыл дверь, но, вытянув шею, прежде чем выбраться из ванны, я его не увидела. Завернувшись в полотенце, я прошлепала в гардеробную и выбрала атласную ночную сорочку персикового цвета, ниспадавшую до колен.

Король дремал на полу и приоткрыл один глаз, когда я прошагала к кровати, на ходу расчесывая гребнем влажные волосы. Гребень я положила на столик и робко спрятала ноги под одеяло. Я лежала, вслушиваясь в завывания ветра за окном – сон не шел.

Ветви лозы скрежетали по стеклу, в очаге слабо мерцало пламя.

– Дейд, – наконец прошептала я, сомневаясь, что он спит – что он вообще хоть раз крепко спал в моих покоях. – Полагаю, твой дядя где-то в заключении. Ты можешь вернуться к себе.

Он промолчал, и до меня, наблюдавшей за схваткой теней на потолке, которые отбрасывали в лунном свете ветви, дошло, что для него не важно, миновала угроза или нет.