Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

– Ну, почему же опять? – вытаскиваю из палатки туристический рюкзак. – Я еще и не заканчивал, – достаю из сумки остатки продуктов. Овощи, печенье, хлеб и пару банок паштета. Набор не изысканный, но подзарядиться силами на четыре часа дороги вполне хватит. И да, сегодня придется обойтись без горячего чая.

Завтракаем мы в угрюмом молчании. Я просто активно работаю челюстями. Милка же время от времени косится в мою сторону, но не говорит ни слова. Хрумкает огурцом, заедая его бутербродом с паштетом, и делает вид, что ей совершенно безразлична моя персона, сидящая с ней плечом к плечу.

Утренний инцидент повисает между нами грозовой тучей. Которую развеивать лично у меня нет никакого желания. Более того – ее смущение мне даже на руку. Может, хоть ощущение неловкости заставит девчонку побыстрее свалить восвояси.

После завтрака Милка собирает продукты, я – спальник и палатку. Упаковываем вещи, тушим костер. Убедившись, что последний не разгорится, выдвигаемся в сторону деревни.

Я топаю впереди, широким шагом координируя наше направление. Милка плетется сзади. Время от времени оборачиваюсь, чтобы проверить, жива ли и не сбежала ли еще. И зависаю. Потому что это милейшее создание, улыбаясь, то бабочек разглядывает, то птичек, то цветочки нюхает. Даже после вчерашнего стресса и тяжелой ночи вся такая волшебная и эфемерная. Увидев в лесу белку, так и подавно начинает скакать, как кенгуру, от радости. Прямо как тогда, в загоне для поросят.

Нет, и все-таки удивительная она. Необычная. Местами странная, но искренняя, как ребенок. Редкий экземпляр в наше время. И касается это не только «зверюшек» и жизни. Но и отношения ее как женщины к мужчине.

Я уже и забыл, когда последний раз видел девушку, умеющую краснеть, робеть и смущаться. Или типаж мне такой не попадался. Или искал плохо. Но, как правило, все женщины в моей жизни всегда перли напролом. Брали нахрапом. Никогда особо не извращался, не ухаживал и никого не завоевывал. Бабы сами находили дорогу в мою постель. Знающие, чего хотят и как это получить. Эта же… просто Милка. Достанется же такая «фея» кому-то.

Спустя два часа пути мы делаем небольшой привал. Когда зажевали по паре крекеров, я сверяюсь с координатами и выдвигаемся дальше.

Когда перед глазами начинает маячить граница леса, слышу за спиной облегченный выдох. Улыбаюсь. Ну все, принцесса, быстро в душ и вперед: трасса Самара-Москва. Хватит с нас совместных приключений.

Но не тут-то было…

Стоит только подойти к воротам, как дверь дома распахивается и первым нам навстречу вылетает Арчи. Бросаясь к Милке со своими влажными «поцелуями», меня мой пес напрочь замечать отказывается. А уже следом за псом на крыльце появляется другая фигура. Которой точно тут быть не должно, потому что на ферме самый разгар рабочего дня.

Складывая руки на своей пышной груди, Татьяна зыркает в сторону Милки и громогласно, на весь поселок, взвизгивает:

– Миша, ты ничего не хочешь мне объяснить? Где вас носило целую ночь? Вдвоем с этой… городской!

Я устало потираю переносицу.

Господи, ладно, Милку я могу спровадить в Москву. С глаз долой, и все дела. Но от Татьяны избавиться будет сильно сложнее. Только если самому бежать. Следом. За принцессой.

Глава 20. Кто за повара?

Милена

Эта Татьяна меня до чертиков пугает. Нет, я тоже не нежный цветочек, и кричать умею, и зыркать, испепеляя взглядом. Но эта берет массой! Высокая, пышнотелая, грудастая, руки свои в бока как уперла, перекрывая своим телом доступ к дому, я аж остановилась у крыльца, не решаясь подняться.

Оглянулась на Михаила. Тот тоже подбоченился и стоит.

Эй, люди-и-и, я почти сутки проторчала в лесу, можно как-то свое “личное” решать лично, а? А меня бы в душ…

Гуляю взглядом с одного на другого. Держу в поле зрения обоих. И все равно подпрыгиваю от неожиданности, когда слышу звучный рык Михаила:

– Таня, уйди с дороги, пропусти девчонку.

Да!

– Нет, – фыркает Танька. – Не место этой городской в доме! Пусть собирает свои манатки и шуршит обратно в свою Москву. Неча!

Я откашливаюсь:

– Я бы, конечно, и рада “пошуршать” обратно, но не могу.

– Чего это?

– Конкретно в этот момент потому, что вы меня в дом за “манатками” не пускаете.

– Еще и языкастая! – охает Танька. – Огрызается! Да я тебе сейчас… – взмахивает рукой, переступая через три ступеньки, гром-баба.

Я резко подаюсь назад и ныряю за спину дикаря, пихая его в бок:

– Ваша женщина, Миша? Вы и разбирайтесь!

– А ну иди сюда, профурсетка городская! – рычит Татьяна, нацелившись на мою бедную, за три дня в деревне поседевшую шевелюру. Я уворачиваюсь и оббегаю Мишаню. Тот с грозным:

– А ну, хватит, развели тут балаган! – перехватывает свою любовницу фигуристую за ту самую фигуру. – Милка, в дом, быстро. А ты со мной пошли.

В дом, так в дом. Быстро перебирая ногами, залетаю по ступенькам и ныряю за дверь, закрывая ее за собой. С улицы доносится возмущенный визг Татьяны и грозное бурчание Мишани. Прислоняюсь ухом к дверному полотну, прислушиваясь.

О да, я знаю, что подслушивать нехорошо, неприлично и бла-бла-бла. Но меня распирает любопытство.