Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

Удовлетворенная ответом Поли, не замечаю, как уничтожаю глазунью и допиваю кофе. Пока мою посуду, телефон оживает входящим. Пританцовывая, вытираю влажные руки о кухонное полотенце и подплываю к обеденному столу. На экране пляшет незнакомый номер.

Ох…

Сердце взлетает и ухает в пятки. А потом снова взлетает и застревает в районе горла. Я пялюсь на набор цифр. Поднимаю гаджет. Он вибрирует, зажатый у меня в ладони. Пульс учащается. И чего это я так разволновалось? Мне достаточно часто звонят по работе с незнакомых номеров. Да что там часто? Почти всегда!

Но тут…

Ответить я не успеваю, звонок прекращается. А пока я пытаюсь сообразить, что делать дальше, звонок повторяется. Это кто-то очень настойчивый и нетерпеливый. Наверное, все же по работе. Да точно.

Я дрожащими пальцами нажимаю ответить. Прикладываю трубку к уху, говорю:

– С-слушаю…

– Милка, – звучит в трубке бархатным мужским голосом с легкой хрипотцой, от которого по рукам тут же разбегаются жирные мурашки.

Я замолкаю. Мое дыхание ненормально учащается. А с той стороны снова этот голос, как наваждение:

– Милка, это я.

Я молчу. Может, все же глюк, и его голос просто мерещится мне в каждым втором мужском?

– Михаил, – уничтожает все мои надежды дикарь.

Я зажмуриваюсь. Откуда он узнал мой номер?

– Слушай, принцесса, только не бросай трубку.

Ага. Да. Не буду…

И вместо того, чтобы сказать в ответ хоть слово, я беру и… нажимаю “сброс”. Прерываю разговор. Так и зависаю посреди просторной родительской кухни, пялясь на экран своего телефона. Что это было? А главное, зачем? И почему он звонит снова?

Я сбрасываю.

Миша набирает.

Сбрасываю.

Набирает.

И так по кругу. Он буквально сжирает своими входящими батарею моего телефона! Я злюсь. Наваждение спадает, приходит раздражение. На втором десятке “неотвеченных” я быстро настукиваю сообщение на его номер:

“Перестань мне звонить, я все равно не отвечу!”

И сделала я это зря. Нужно было просто молча закинуть его номер в ЧС. Вот только рука не поднялась. Зато в ответ тут же приходит:

“Принцесса, что за детский сад?”

Я игнорирую и дуюсь. И тут он на мой возраст намекнул! Пыхчу, как паровоз, и меряю шагами кухню. Новое “бзыньк”, и новые три сообщения подряд:

“Я взрослый дяденька, я не люблю кидаться буквами”.

“Милка, возьми трубку”.

“Принцесса, давай поговорим!”

Я кусаю губы. Поговорим. О чем нам с тобой, Михаил Русланович, разговаривать?

Когда я не отвечаю, Миша пишет:

“Что за молодежь пошла, чуть что – в черный список и игнор!”

“Милка, выпорю!”

Ну-ну. Для этого надо, как минимум, приехать в столицу. А ваша подкачанная задница слишком прочно засела в глубинке, Михаил.

“Без шуток, давай не будем начинать твой экскурс в сексуальную жизнь с подобных вещей. Возьми трубку, принцесса!”

Новый звонок.

Я снова сбрасываю, на этот раз с гаденькой ухмылкой.

“Мила, мы просто друг друга не так поняли”.

“Позволь мне объясниться”.

Что здесь объяснять?

За окнами слышится шум. Бросаю взгляд в окно: мама приехала. Паркуется.

Я суетливо навожу порядок после своего обеда и бегу в спальню, резво перебирая ногами по ступенькам. Уже в своей комнате снова перечитываю последние сообщение замолчавшего Миши и бросаю телефон в сумочку. Пустое это. Скидываю халат и натягиваю спортивный костюм, через час у меня СПА. Вот, что важно. Опаздывать нельзя. А с Мишей…

Нет, не о чем нам разговаривать. Правда, сложно игнорировать тот факт, что в животе запорхали бабочки от волнения. Он позвонил. Заморочился и достал мой номер. Где? У кого? Через деда? Впрочем, неважно, но приятно. Аж улыбка расплывается по губам. Совершенно глупая и неуместная.

Но это ничего не значит, Серебрякова! Он просто чувствует свою вину. Наверняка! И ничего больше. Не стоит сильно тешить себя надеждами. А лучше вообще уйти в “закат” и забанить его номер.

Да, так и сделаю!

Или…

Я его не забанила.

Как итог – в СПА никакого релакса не получилось. От слова совсем. Сначала стабильно раз в двадцать минут Миша пытался дозвониться. Мой телефон чуть не взорвался от стремительно возрастающих пропущенных! Когда я не выдавала никакой реакции на звонки, румянцевский внук отправлял пару-тройку сообщений с угрозами в духе: выпорю, наору, наругаю и так далее по списку. А финалилось все это великолепие едва ли не умоляющим: Мила, давай поговорим. И если первые два часа я бесилась, злилась и раздражалась, то к концу процедур мне уже было любопытно, что еще припасено в арсенале у Михаила Руслановича и как надолго хватит его терпения.