Дикарь (Третье слово)

МАТИЛЬДА. Ради Бога, при чем тут Штраус? Оставь ты его в покое!

АНХЕЛИНА. Ты бы сама лучше немножко побеспокоилась. Подумай об этой бедняжке!

МАТИЛЬДА. Именно о ней я и думаю… (Вынимает из-за корсажа письмо, надевает пенсне.) Вот сильная воля, благородное сердце, тяжелое детство, стремление к свободе, презрение к опасности… Именно то, что нам нужно!

АНХЕЛИНА. Откуда ты это взяла? Я читала письмо раз двадцать, ничего там такого нет.

МАТИЛЬДА. Ты видишь только слова. А я вижу буквы.

АНХЕЛИНА. Опять твоя графология…

МАТИЛЬДА. Оставь этот тон! Графология – наука!

АНХЕЛИНА. Да? Ну скажи, где тут сильная воля? (Оставляет вязание.)

Обе склоняются над письмом.

МАТИЛЬДА. Вот, видишь, строчки загибаются книзу…

АНХЕЛИНА. Наверное, бумага криво лежала… А благородное сердце?

МАТИЛЬДА. Обрати внимание на расстояние между строчками… Цельная натура – или все, или ничего!

АНХЕЛИНА. Какой у нее косой почерк!.. Это тоже что-нибудь значит?

МАТИЛЬДА. Наклон 30 градусов в правую сторону… Страстность… Вся сфера «я» устремлена к сфере «ты».

АНХЕЛИНА. Очень мило. Но в данном случае – довольно опасно!

МАТИЛЬДА. Не бойся. Дух самопожертвования доминирует над остальными свойствами. Если бы ее ввергли в львиный ров, она бы погибла без единого стона, воздев очи горе. Понимаешь?

АНХЕЛИНА (глубоко тронута). Понимаю. «Фабиола, или христианские мученики»!

МАТИЛЬДА. Вот именно.

АНХЕЛИНА. Только никак не пойму, где тут тяжелое детство?

МАТИЛЬДА. Что ты, ослепла? Видишь, как мало связаны буквы? Родители разошлись, и всю жизнь в ней отчаянно боролась любовь к отцу и любовь к матери.

АНХЕЛИНА. Какой ужас, Матильда!

МАТИЛЬДА. Ужас, Анхелина! Понимаешь теперь, почему я ее выбрала? Только такая женщина способна его спасти.

АНХЕЛИНА. А не может твоя графология ошибиться?

МАТИЛЬДА. Не может. Взгляни на подпись: «Маргарита». Крупно и почти не отступая от края листа. Обрати внимание на эти решительные «т». А заглавные буквы высокие, как молитва!

АНХЕЛИНА. Дай Бог, чтобы нам не пришлось раскаяться!

МАТИЛЬДА. Ты сомневаешься во мне?

АНХЕЛИНА. Я вспоминаю, как ты читала линии моей руки. Ты всегда предсказывала мне счастливый брак, массу детей и дальние путешествия. А я никогда не выезжала из дому, у меня один племянник и я девица во веки веков!

МАТИЛЬДА (с достоинством снимая пенсне). Я никогда не ошибаюсь, сестрица. Ошибались линии твоей руки.

 

Входит сеньор РОЛДАН, управляющий, старый крючкотвор.

РОЛДАН (с преувеличенным ужасом). Не может быть, не может быть, не может быть!.. Скажите мне сейчас же, что это не может быть!

МАТИЛЬДА (враждебно). Не знаю, о чем вы говорите? Но если вам что-нибудь кажется немыслимым – можете быть уверены, что это правда.

РОЛДАН. Итак, это правда? В дом войдет незнакомка?

АНХЕЛИНА. Не беспокойтесь. Сестра так хорошо ее знает, как будто они вместе учились.

РОЛДАН. Вы что, совсем потеряли чувство ответственности? Вы хоть предупредили эту сеньору?

АНХЕЛИНА. Сеньориту.

РОЛДАН. Она не замужем? Ну, тогда дело совсем плохо! Вам кажется приличным предлагать такое занятие девице?

МАТИЛЬДА. Не думаете ли вы учить нас нравственности?

РОЛДАН. Нравственности?.. Куда там! Но я бы мог дать вам хороший совет.