Дикари. Дети хаоса

— Дорожные пираты, в этих краях они повсюду. Курсируют по Коридору и другим отдаленным дорогам, ищут, кого бы ограбить. Они какое-то время следовали за нами, пока мы здесь не остановились. С тех пор они находились по ту сторону хребта, наблюдали и думали, как лучше нас атаковать.

— Почему никто из вас не сказал мне об этом раньше?

— Не было необходимости, мы знали, что они там. — Он закрыл книгу, отложил в сторону и взял дробовик. — Это настоящие отморозки, они горло перережут за горсть мелочи. Не будь они такими мерзкими падальщиками, мне было б их жалко. Но это определенно не их ночь.

Я собирался задать еще один вопрос, когда фары грузовика вдруг погасли, затем зажглись и снова погасли.

— Они сигналят, — сказал я. — Что это значит?

Зевая, Куин повесил дробовик на плечо, надел свою панаму и медленно двинулся в сторону холма.

— Значит, что они мертвы.

Я поспешил вслед за Куином, шагающим по открытому пространству в сторону хребта. Мысли путались. Я даже не был уверен, правильно ли его понял.

Когда мы достигли вершины, все мои сомнения развеялись.

Ночь опускалась быстро, но фонари на крыше давали достаточно света, чтобы я увидел двух мужчин, лежащих на земле по обе стороны от грузовика. Оба мексиканцы и оба мертвы. Головы запрокинуты, а глотки перерезаны так глубоко, что просматривались трахеи. Кровь из ран продолжала сочиться, собираясь в большие багровые лужи. Один мужчина держал в руке пистолет, другой, лежащий на боку, прижимал собой ружье, дуло которого торчало из-под его плеча.

— Господи. — Я зажал рукой рот, почувствовав подступившую к горлу желчь. Воспоминания о последнем убийстве, свидетелем которого я стал, нахлынули на меня. Образы шрамовника, лежащего в грязи лицом вниз и моих костяшек, вымазанных в его крови, атаковали органы чувств огненными вспышками.

Руди только что закончил рыться в грузовике, а Гуляка увел третьего мужчину на другую сторону хребта. Выживший был избит до крови. Он стоял на коленях и умолял Гуляку по-испански. Ему было не больше двадцати. Жесткие потные волосы прилипли к голове, темные глаза выпучены от шока, одежда потрепанная и грязная. Руди, очевидно, нашел в грузовике лопату. Он бросил ее парню, а Гуляка непринужденно вытащил из заднего кармана синюю бандану и вытер с ножа кровь. Лицо у него оставалось бесстрастным, в глазах не было ничего даже отдаленно напоминающего жалость. В полумраке выглядел он жутко. Маленький, но смертоносный и скрупулезный в своих действиях человек с темной, рябой кожей, тюремными татуировками, черными, заплетенными в косичку волосами до середины спины, с кровью двоих на ноже и на земле у него под ногами.

— Consiga de excavación, muchacho, — проревел Руди, жестом указывая на лопату. — Tres sepulcros. Dos para ellos, uno para usted.

Мне не нужно было переводчика, чтобы понять, что он приказал парню копать. Три могилы. Две для друзей и одну для себя.

Отчаянно лопоча что-то по-испански, парень поднял вверх руки в знак капитуляции. Затем глядя на нас с Куином, попытался решить вопрос по-английски.

— Я уходить! Уходить! Пожалуйста, я уходить, уходить!

Захлебываясь рвотой, я отвернулся, не в силах смотреть на него.

— Принимайся копать, сука. — Руди навел на него пистолет. — У нас тут три пустынные крысы… черт… с которых даже взять нечего.

Куид похлопал меня по спине.

— Возвращайся в лагерь, если хочешь, — тихо сказал он. — Не каждый выдержит такое.

Я остался стоять, солнце продолжало садиться, а парень начал копать могилы. Он несколько раз прерывался, изображая изнеможение, и Гуляка принимался пинать его или резать ножом, не проявляя ни милосердия, ни сострадания, даже когда тот начинал плакать и громко молиться. Казалось, это продолжалось бесконечно. И чем дольше парень молил о пощаде, тем холоднее и темнее становилось в пустыне и тем сильнее у меня крутило живот.

— Прежде чем ты начнешь жалеть этот кусок собачьего дерьма, — сказал Боско, — вспомни, что он и его друзья собирались сделать с нами. Что, по-твоему, они делали этой лопатой? Если б мы не добрались до них первыми, сейчас ты копал бы нам могилы.

Я молча кивнул и напряженно курил сигарету за сигаретой, пока парень не закончил. Затем, под дулом пистолета, он протащил по грязи своих мертвых партнеров и сбросил их безжизненные тела в могилы. Куид собрал оружие грабителей и бросил вслед за ними.

Гуляка снова указал жестом на лопату, и парень подчинился, поднял ее и принялся закапывать могилы быстрыми и эффективными движениями. Очевидно, в свое время ему уже приходилось это делать.

Выполнив задачу, он беспомощно улыбнулся и опустился на колени возле третьей могилы. Бросил лопату, будто демонстрируя, что не собирается причинить никому из нас вреда, и сложил руки в молитве.

Казалось, что прошло несколько часов, и солнце скрылось за горизонтом. Сердце учащенно билось у меня в груди, и несмотря на похолодание я обливался потом. Все казалось каким-то нереальным.

Когда парень возобновил свой плач и мольбы, Гуляка посмотрел на Руди, в ожидании решения.

Тот убрал пистолет обратно в кобуру и рассеянно почесал себе мускулистую руку.