Дикари и принцессы

– Екатерина Михайловна! – позвала Наташа. – Ничего, что я маленького роста? Я дотянусь до плиты или мне табуретку подставить? – спросила она, радостно улыбаясь беззубым ртом.

– Туся, зуб в миску с тестом не урони, – предупредила её Яся.

– А больше выпадать нечему, – доверительно сообщила Наташа. – Жду, когда вырастут, а то мне шепелявить надоело.

– Екатерина Михайловна, – крикнул Даня. – Куда разбивать яйца? В эту тарелку? Я умею, не волнуйтесь, мне мама показывала, я сейчас как проткну яйцо ножом! – Он округлил глаза.

– Куда лить кефир? – вопрошал Лёнька. – Всю бутылку? Дайте я вылью! Я лучше всех всегда лью!

– А это что такое, Екатерина Михайловна? – подала голос тихая Лена. – Пакетик из-под сахарной пудры… только он пустой. Так, кто слопал всю пудру? – Она грозно обвела ребят глазами.

– Я, – призналась Яся. – Не выдержала. Но у нас ведь ещё сгущёнка есть, – напомнила она. – Это тоже очень сладко и вкусно!

– Ребята, а давайте угостим оладушками учителей на нашем этаже, – предложила Катя.

– Прекрасная идея, – согласилась Наташа. – Только сначала попробуем сами. И я сомневаюсь, что что-то останется, – засмеялась она.

– А мы ещё напечём. – Яся сняла фартук. – Конечно, Екатерина Михайловна, первая порция уже готова, давайте отнесём оладьи учителям. Кто пойдёт?

– Все вместе пойдём, только сначала поедим, – взмолился Лёнька, запихивая в рот оладушек. – Вкусно! – пробормотал он и облизнулся. – Ох как вкусно! Екатерина Михайловна, попробуйте!

– Спасибо. – Катя улыбнулась и взяла тарелку.

– Налетай! – издала клич Яся, посмотрев на уминающего оладьи Лёньку.

Через несколько минут Катя Ершова растерянно воскликнула:

– Чем же мы угощать учителей будем? Всё съели!

– Заправляй новую миску, Лёнька, – скомандовала Яся, облизывая пальцы, и снова надела фартук. – Не волнуйтесь, Екатерина Михайловна! Мы сейчас быстренько ещё партию испечём. Вы не устали? – спросила она учительницу.

– Нет, я в порядке, – бодро ответила Катя. – А сгущёнка вкусная? – неожиданно спросила она. – Дайте-ка и мне попробовать.

– Берите, Екатерина Михайловна! – сказал Лёнька. – Я уже поел, теперь пойду задачи решать, у меня сегодня вечером ещё шахматы, и нужно всё успеть.

Кружок любителей шахмат, куда ходил Лёнька, находился неподалёку от школы в старом здании. Когда-то там был клуб, где занимались бальными танцами. Теперь танцоры перебрались в другое место, а оставшееся пустовать помещение стали использовать под шахматный кружок для детей и взрослых. Раз в три месяца устраивались турниры, на которых собирались истинные любители шахмат, к коим себя причислял и Лёнька Старостин. Как раз сейчас он активно готовился к сеансу одновременной игры, который должен был состояться через пару недель.

Занимался Лёнька со стареньким преподавателем математики Аркадием Моисеевичем Граниным. Аркадий Моисеевич Лёньку очень любил и в шутку называл юным Эйлером (был такой великий математик) за острый ум и способность нестандартно решать сложные тактические задачи на шахматной доске.

Вот и сегодня Лёнька торопился на урок к Аркадию Моисеевичу. До турнира оставалось не так много времени, а подготовка предстояла ещё большая.

– Лёнька! – остановил друга Дима Думцев. – Не забудь пригласить нас! Интересно же!

– Ладно, так и быть, позову. Екатерина Михайловна, а вы придёте? – вдруг спросил он.

– Конечно! – быстро согласилась Катя. – Обязательно!

– Договорились! – расплылся в улыбке Лёнька и быстрым шагом вышел из мастерской.

Глава 7. Лирическая

Вернувшись домой с работы, Михаил Борисович Ершов первым делом заглянул в комнату дочери. Катя сидела за столом и листала тетради.

– Папочка! – обрадовалась она. – Заходи.

– Как дела, Катюша? – спросил Михаил Борисович. – Что в школе?

– Ты знаешь, папочка, они необыкновенные, замечательные, такие искренние, трогательные. Вот, посмотри… – Катя стала открывать тетради. – Сегодня мы пробовали нарисовать сочинение.

– Нарисовать сочинение? – Михаил Борисович удивился.

– Да, именно, – кивнула Катя. – Тема была очень сложная – «Признание в любви».

– Ух ты! Действительно трудно. Кому же дети признавались в любви?

– Маме, папе, братьям, сёстрам. Некоторые ребята – своим собачкам, птичкам. Вот, – сказала она, – это работа Насти, она объяснялась в любви своему годовалому брату.

Михаил Борисович взглянул на рисунок. На ветке дерева, на зелёном листочке были изображены два человека – Настя и её братик, девочка держала малыша на ладони. Солнце освещало детей тёплыми яркими лучами.

– Потрясающе, да? – сказала Катя.

– До слёз, – ответил Михаил Борисович.