Дикие

Мне нравилась картинка. Она возбуждала, завораживала, до странного лишала сил и желаний. Вообще любых. Не было в голове мыслей, не было даже обрывков слов, только чудовищные по своей силе ощущения. Эмоции, разбираться в которых я сейчас был не в состоянии. Меня оглушило, будто каменной плитой по морде съездили.

Очнулся рывком и ушел на кухню. Да-да… Снова проверить холодильник. Обсессивно-компульсивное расстройство, оказывается, страшная дрянь.

Но парни действительно обо всем позаботились, еды было столько, что смело можно было недели две вообще никуда не выходить.

Разбросанные по дому коробки с презервативами вызвали заливистый смех. Почти до колик. Резинки были в каждой комнате, даже на крыше.

Пожалуй, стоит сказать им, где стоит коллекционный виски.

Только немного позже.

Я вернулся в спальню, прихватив три бутылки воды. Две бросил в кресло, одну положил у кровати, укрыл Кристин, стянул с себя одежду и повалился рядом, в этот раз даже не подумав о том, чтобы открыть дверь на террасу. Сейчас я был готов захлебнуться и утонуть в запахе Кристин, сейчас хотелось им пропитаться насквозь, хотелось, чтобы и она пропиталась моим. Проникнуть под кожу, в кровь, привязать к себе настолько крепко, насколько возможно.

Инстинкты – тоже дрянь. 

Мохнатый садист внутри наконец-то немного успокоился. Ну еще бы… Самка, которую он хочет, в его логове. Придурку для счастья многого не надо. По крайней мере, пока. И это действительно радует.

Я не собирался спать, обнял Крис, устраивая на своей груди, скользнул губами по ее губам, просто потерся, шумно и жадно дыша, и прикрыл глаза всего на миг.

Но…

Но, видимо, сказались трое суток без сна, меня отключило будто щелчком пальцев.

А проснулся от того, что почувствовал тяжесть на собственных бедрах, острые коготки – на ребрах.

Кристин сидела на мне, почти невесомо водила пальцами по бокам, рассматривала. Простынь обмоталась вокруг стройных ног, скрыв самое сокровенное, на щеках – легкий румянец, голодные мерцающие глаза. Немного растрепанная, но… такая сосредоточенная, увлеченная, с обнаженной грудью и твердыми сосками.

Да я убить был готов за это зрелище.

Как видение.

Очень горячая. Очень… моя!

Она коснулась рукой моей груди, дотронулась до соска, провела выше, пальцами правой продолжая выписывать одни ей понятные узоры на ребрах, и не сводила с меня обжигающего, острого взгляда, следя за собственными движениями.

- Ты очень красив, Конард, - прошептала волчица. – Идеален настолько, что даже страшно. И мне нравится смотреть на тебя, ощущать под пальцами твою кожу, мне нравится, что твои глаза сейчас как адское пламя, мне нравится чувствовать тебя под собой, чувствовать твой запах.

- Я знаю, - кивнул, не сдерживая улыбки. – У тебя очень выразительные глаза, у тебя очень открытая волчица.

- И пусть сейчас я не совсем соображаю, что несу, и, возможно, потом мне будет неловко, - словно не замечая моих слов, продолжила девушка, - но… я все-таки скажу. Я рада, что это именно ты, я желала, чтобы это был именно ты. Я хочу тебя. Всегда хотела тебя.

Я немного приподнялся, обхватил Крис рукой за шею сзади, притягивая к себе, слегка пошевелил бедрами, в надежде хоть немного ослабить давление, желание.

- Это я тоже знаю, - прохрипел, втягивая нижнюю губу Кристин в рот, выпивая, проглатывая ее рваный вдох.

У нее очень вкусные, очень сладкие губы. Мягкие, полные, нежные, как маршмеллоу, как лучшая во Вселенной карамельная вишня.

И Кристин сама как грех, как порок, как желание: горячая, податливая, немного сумасшедшая, очень страстная и отзывчивая, нетерпеливая, почти яростная. Жаркая.

Ее пальцы зарываются мне сзади в волосы, царапают кожу на затылке, она подается неосознанно, едва заметно вверх и вниз, трется о мою кожу полная грудь. А я все еще не могу оторваться от сладких губ, набрасываюсь, покусываю, сжимаю.

Мне хочется сожрать Кристин Хэнсон, вмять в себя и в матрас. А когда язык все-таки проникает в рот, сплетается с ее, атакуя и завладевая, меня продирает до самого основания.

Я перекатываюсь, перехватываю руки девушки, потому что ее движения снова слишком быстрые, слишком порывистые, слишком… Слишком.

- Нет, маленькая, - говорю, улыбаясь, и встаю с кровати, чтобы дойти до гардеробной, слышу, как она сначала хнычет, а потом раздосадовано, почти зло рычит. Шорох простыней тоже возбуждает. Ее запах снова густой и тягучий, насыщенный. – Если ты будешь меня касаться, если будешь так настойчива, я не выдержу. Ни один волк не выдержит.

- Конард, твою ж…

- Не ругайся, - смеюсь, возвращаясь в спальню, сжимая в руках галстуки. Шелк. Ей не будет больно.

- Макклин… - Кристин почти рычит, хмурится, дрожит тело. – Что ты собираешься де…

Я не даю ей договорить. Почти напуганная, заведенная простым поцелуем, крышесносная.

Она отвечает на поцелуй яростно, вцепившись в мои плечи, приподнявшись на коленях, сжимает волосы на затылке в кулак, прижимается так тесно, как только может. Мешает сбившаяся простыня.

И меня трясет.

Надрывается внутри волк, бесится кровь, вылезают наружу все тайные, грязные желания. Дикие. Бешенные.