Дикие

– Не делай этого, – говорит Джулия, в одну секунду выхватывая пистолет. Она целится в Карсон, и ее рука совсем не дрожит. Уэлч знала, что делала, когда попросила Карсон. Из всех нас ею проще всего управлять, она согласится скорее, чем мы с Джулией. Она способна сделать это по просьбе Уэлч, а мы не можем этого допустить.

– Ты сможешь, – говорит Уэлч, улыбаясь шире. – Ты сильная, Карсон. Я знаю, что ты справишься.

Я не вижу лица Карсон, но по тому, как распрямляются ее плечи, понимаю, что никто раньше не говорил ей таких слов. Я поднимаю пистолет и направляю его в шею Карсон. Я стою близко, и я не промахнусь.

– Отпустите ее, – говорит Джулия, и дрожь в ее голосе превращает приказ в мольбу. – Вернитесь с нами в школу. Мы что-нибудь придумаем.

Карсон смотрит на свою руку, крепко сжимающую нож, и я вижу, как белеют костяшки ее пальцев.

– Молодец. – Уэлч закрывает глаза и прижимает лоб ко лбу Карсон. – Ты единственная, кто может мне помочь.

– Брось нож, Карсон, – говорю я. – Или я выстрелю. Ты знаешь, что выстрелю. Она нужна в школе, без нее мы не справимся.

Никто не двигается. Только ветер и морские брызги, и солнце проглядывает из-за облаков. Я с усилием зажмуриваюсь и заново фокусируюсь на цели.

– Простите, – наконец говорит Карсон. – Я не могу, простите.

Я опускаю пистолет и выдыхаю. Луч солнца отражается от поверхности воды и, когда Джулия отворачивается, прикрывая глаза, я вижу, как это происходит. Руки Уэлч накрывают ладони Карсон, не давая выпустить нож. Она поднимает подбородок и улыбается, глядя в небо. В последний раз напрягая мышцы, она притягивает Карсон к себе, и нож глубоко входит ей под ребра.

Глава 18

Она медленно оседает. Сперва на колени, а потом, когда Карсон отпускает ее и пятится, на доски причала.

– Это не я, – бормочет Карсон. – Клянусь, это не я.

От шока я не могу пошевелиться. По доскам к краям причала растекается темная вязкая кровь. Скоро она расцветет в воде. Я представляю, как она расплывается по поверхности, как масло, блестящая, скользкая и красная, красная, красная.

Джулия обходит ящик, в котором сверкает контейнер, и, наклонившись, щупает пальцами шею Уэлч.

– Ничего.

Она мертва, и она забрала с собой свои секреты. Я не могу понять, какие чувства испытываю. Я благодарна, что она уже не сможет причинить мне вред. Я зла, потому что никогда не узнаю того, что знала она, потому что мои шансы найти Байетт утекают сквозь пальцы. А на самом дне, за всеми этими чувствами – привычная, как умение дышать, разъедающая сердце вина.

Я засовываю пистолет за ремень, наклоняюсь, уперев ладони в колени. Уэлч говорила о наших семьях правду. У нее не было причин лгать. А значит, моя мама на материке не считает дни до моего возвращения.

– Скажем остальным? – спрашиваю я. Выходит хрипло, как будто я несколько часов кричала, надсаживая горло. – Про наши семьи?

Когда я выпрямляюсь, Джулия качает головой.

– Я не готова, – говорит она. – Я бы и сама не хотела знать.

Как и я. Но рассуждать дальше нам некогда. Время уходит, и мы должны вернуться до темноты – тем более теперь, когда с нами нет Уэлч.

Я бросаю быстрый взгляд на ее тело. Ее пальцы не почернели – доказательство того, что их с директрисой болезнь отличается от нашей.

– Что будем делать с ней? Понесем в школу?

Джулия смотрит мимо меня на лес. В воздухе висит тяжелый медный привкус крови.

– Нет, – говорит она. – Тело нас замедлит. Привлечет ненужное внимание.

Вариантов у нас нет. Карсон начинает плакать, так что я обнимаю ее за плечи и отвожу в сторону. Мы с Джулией справимся вдвоем.

Она берется за ноги, я за руки. Тело Уэлч еще теплое, конечности пока не задеревенели, и, когда я убираю с ее лица прядь волос, на меня смотрят открытые глаза. Я хочу закрыть их, как это делают в кино, но, когда тянусь к ней, ее ресницы, жесткие от мороза, касаются моих пальцев, и я в отвращении отдергиваю руку. Она напоминает мне мистера Харкера. Мягкое, абсолютно расслабленное тело.

– Давай побыстрее, – говорит Джулия. Она сидит на корточках у коленей Уэлч. – Забери у нее ключи, и покончим с этим.

В этом нет ничего страшного, говорю я себе. Мы просто делаем то, что должны.

Связка ключей подцеплена к ремню, и я снимаю ее трясущимися руками. Вот ключ от ворот – длинный железный прут. Вот ключ от конюшни, хотя мы никогда ее не запираем. А это ключ от ее старой классной комнаты. Все еще в связке, как будто она надеялась, что прежние дни вернутся.

Хватит. Я цепляю ключи себе на пояс и снова наклоняюсь, положив руки с обеих сторон от кровавой дыры в груди Уэлч.

– На счет «три».

Одним рывком мы сдвигаем ее к краю, и Джулия плюхается на доски, сжимая кулаки. Ей нужно собираться с духом, но я не могу ждать, потому что чем дольше я тяну, тем громче рыдает Карсон, и сделать это нужно сейчас. Я упираюсь плечом в плечо Уэлч и толкаю ее бедро. Ее тело медленно и тяжело ползет по доскам, а потом ногами вперед переваливается через край причала.

Всплеск. В лицо летят брызги, под кожу пробирается холод. Я вытираю лицо.

– Спасибо, – тихо говорит Джулия.