Дикие дни

По обе стороны от двери стояли «русланы», точные копии тех, что остались снаружи. Один из них только проверил, надежно ли сработал замок после того, как дверь закрылась, и снова превратился в экспонат музея мадам Тюссо. Вдоль стен были расставлены: рыцарские латы, деревянный, раскрашенный индеец, слепок со статуи Венеры Милосской, один из первых терменвоксов, собранный самим изобретателем, высеченная из камня огромная голова китайского льва и уже упоминавшаяся мумия. На стенах висели: несколько небольших картин – Моне, Гоген, Ван Гог, Синьяк и почему-то Кандинский, – гитара Джимми Хендрикса с обгоревшей декой и сценический костюм Элвиса Пресли. В кабинете имелись также три фальшивых окна с голографическими пейзажами, которые должны были создавать иллюзию открытого пространства. Но, как и во всех резиденциях спин-протектора, окна были плотно закрыты тяжелыми бархатными гардинами – спин-протектор жил по собственным биологическим часам, которые не имели ничего общего с астрономическими, слова «время суток» для него ничего не значили. За малиновой портьерой в дальнем конце кабинета, рядом с которыми на стене висели «Подсолнухи», пряталась дверь, ведущая в святая святых – спальню спин-протектора.

Сам спин-протектор, одетый в такую же крапчатую полевую форму, как и у «русланов», только сшитую из лучших тканей, на заказ, у модного кутюрье, сидел за огромным письменным столом, похожим на расплющенного монстра, опирающегося на расставленные в стороны, покрытые позолотой, массивные львиные лапы. За спиной у него висел собственный портрет кисти, разумеется, Бруно Семирекина, на котором спин-протектор был изображен в образе Цезаря-триумфатора, в расшитой традиционными узорами тоге, с лавровым венком на голове и с золотым кадуцеем на сгибе локтя. Рядом с портретом на стене висело светло-голубое, в тон устилающему пол ковру, пластмассовое сиденье для унитаза. То самое, из-за которого спин-протектор и перебрался в этот бункер. Референт Чипизубов полагал, что предосторожность сия совершенно излишняя. Как снаряд не попадает дважды в одну и ту же воронку, так и сиденье для унитаза вряд ли снова нацелится на ту же самую голову. Но, работая со спин-протектором, он привык не озвучивать собственное мнение без крайней на то необходимости. И даже в этом случае подавать его следовало так, будто идея пришла в голову самому спин-протектору и только была озвучена референтом.

– Ну, что, Чипизубов? – процедил сквозь зубы спин-протектор.

Судя по голосу и мрачному взгляду из-под сдвинутых бровок, настроение у него было преотвратное. А то, что он начал разговор с вопроса абсолютно неопределенного, вообще было дурным знаком. Похоже, спин-протектору очень хотелось на ком-нибудь сорваться. Вот только он еще не выбрал на ком. Чипизубову вовсе не улыбалась перспектива оказаться в роли реципиента спин-протекторского гнева. Поэтому он плотнее прижал к груди красную папку, чуть наклонил голову к плечу и с придыханием спросил:

– Что именно вас интересует, господин спин-протектор?

– Даже и не знаю… – Спин-протектор тоже склонил голову на сторону, сунул в ухо указательный палец и как следует потряс кистью руки. – Ночью приснилось, что в ухо залез таракан. Сидит там, шевелит усами, лапками перебирает, щекочет и знай себе посмеивается. Я к нему как следует пригляделся – а у него-то голова того самого альтера, из сорок пятого пансионата… Прикинь, а?

– Простите, господин спин-протектор, – референт смущенно переступил с ноги на ногу, – но как вам удалось разглядеть таракана, если он сидел у вас в ухе?

– А я почем знаю? – пожал плечами спин-протектор. – Это ж сон! – спин-протектор постучал пальцем себя по виску. – Вникай, Чипизубов, в то, что тебе говорят!

– Да, конечно, господин спин-протектор, – поспешил согласиться референт. А заодно и извиниться: – Извините, господин спин-протектор.

– Ну, это не твоя вина, Чипизубов, – снисходительно махнул рукой спин-протектор. – Все мы, бывает, несем околесицу.

Чипизубов едва не икнул от неожиданности – не часто услышишь подобные слова от спин-протектора. Да какое там, не часто! Он вообще впервые такое слышал! Не зная, что сказать, Чипизубов низко наклонил голову и с чувством произнес:

– Я благодарен вам за оказанное доверие, господин спин-протектор.

Несколько не к месту, разумеется, однако выражение верноподданнических чувств лишним никогда не бывает.

И спин-протектор это оценил – улыбнулся довольно. И сразу сделался похожим на кота, которого по спинке погладили.

– Ну, так что скажешь, Чипизубов?

Еще один в высшей степени неопределенный вопрос. Кто-то другой на месте Чипизубова, быть может, и растерялся бы. Но Савелий Чипизубов был проворен и смышлен своей особой, чиновничьей сметкой, пожалуй, как никто другой в администрации спин-протектора.

– Свобода лучше, чем несвобода, – сказал он.

Чем поверг спин-протектора в некоторое недоумение и даже, отчасти, замешательство. Чего он, Чипизубов, собственно и добивался. Теперь инициатива была на его стороне.

– Это ты к чему, Чипизубов? – подозрительно прищурился спин-протектор.