Дикие Домохозяйки

– Хм. А почему бы и нет! Договорились! – не успел Максим закончить фразу, как обежавшая вокруг стола «девушка» оказалась у него на коленях, и нежно охватив руками шею, запечатлела на губах страстный поцелуй.

Придурки в кабинках не придумали ничего лучше, как поаплодировать.

Дайана… Почувствовала, что краснеет.

От почти тут же прибывшей полиции парочку спас Александр, рассказавший точно и подробно, (Не первый случай с Джефом!) кто начал драку. И, конечно, полиция как всегда просмотрела чёткие записи кодографа с видеокамер наблюдения.

Банду горе-ухажёра увели, а кто, как Джеф, не смог идти сам – уволокли.

Дайана буквально лучилась: пусть-ка «Дорогой Джеф» и его дебилы теперь посидят в холодке пару недель, да ещё раскошелятся за сломанные стулья, столы, и разбитое окно! Плюс расходы за лечение.

Заодно при проверке документов выяснилось, что её новый «парень», носящий странную фамилию Гольдблюм (Вот – похоже, у него еврейские корни! И поэтому такое привлекательное лицо! И глаза – такие огромные!..) – инструктор по фитнесу и у-шу.

Хм. Любопытно. Хоть она лично с у-шу до этого и не сталкивалась…

Но – впечатляет!

– Милый! Отвлекись-ка от бокса! Пора ужинать!

Колин шумно выдохнул, сделав инстинктивное движение плечом – боксёр от Аризоны, за которого он болел, пропустил левый хук, и теперь «мирно» отдыхал на полу, пока рефери методично отмахивал секунды. Нет – не поднимется, сволочь такая! Плакали пять баксов – Джексон-таки выиграл эту ставку. Да и хрен с ним…

Придётся и правда – идти есть.

Стащив всё ещё гудящие ноги с журнального столика, который он всегда отбирал у жены для просмотра ящика, Колин со стоном встал, и хрустнул костями, потянувшись. Работёнка у него не сахар – тяжёлые грузовики никто «автоматизировать» не собирается.

Вот и получается, что устаёт он чуть ли не почище нулевиков-докеров…

Бог с ним – скоро они накопят на маленький телевизор для кухни. Тогда можно будет кушать, не отрываясь от бокса, хотя Майра и возражает – дескать, это «мешает нормальному пищеварению!» Насмотрелась, зараза, чёртовых передач про здоровье – вот и умничает. А его батяня всю жизнь смотрел ящик за едой, и не позволял жене втюхать ему, что «ковры гостиной от крошек и кетчупа испортятся!»

Повезло Майре, что он всё ещё неравнодушен к её пухленькому (Ну, или, скорее, очень пухленькому!) задку, и сильно не протестует. Опять же – ковры у них дорогие. Престижные. Назло заклятым подругам и любимым соседям…

Посетив туалет, Колин помыл руки. Счётчик воды вдруг сменил цвет индикатора на жёлтый. Проклятье! Куда уходит чёртова вода для мытья – пьют они её, что ли?!

Ладно – он знал, что где-то завтра оплата так и так должна была закончиться, и пошёл бы кредит. Завтра нужно дать Майре дисконтную карту – пусть положит хотя бы сотню на коммунальные услуги. Потому что газ и электричество в кредит не дают – только питьевую воду. А не хотелось бы остаться без телевизора и еды.

Новый кухонный гарнитур приятно грел взор хозяина квартиры своими тёпло-медовыми тонами. Хоть и помещался на их кухоньке еле-еле. Ладно – он может и боком протиснуться до своей табуретки.

Колин повёл носом: ух ты! Никак, сегодня – манты! Молодец Майра! Или…

Или она опять чего-то из-под него хочет.

После того, как он, довольно крякнув, и ковыряя пластиковой зубочисткой в зубе, откинулся на спинку стула, выяснилось, что точно. Хочет. Ушлая же, паршивка этакая: давно вычислила, что натощак с ним лучше не связываться… А сытого и умиротворённого процессом переваривания вкусной пищи – бери хоть голыми руками!..

– Милый! Можно с тобой поговорить?

– Конечно. – Колин рыгнул, оглянулся на зал, где пока не отключившийся телевизор всё ещё передавал экзальтированные голоса комментаторов и гул от болельщиков нового боя, и подумал, что минут десять точно придётся выслушивать очередной бред о соседях, или просьбы о покупке…

Чего-то нового. «Престижного». Для соответствия «статусу».

– Колин… Это – насчёт Дайаны. Уж больно вызывающе выглядит это её новое платье. Она в нём прямо словно кричит – «Я – совершеннолетняя! Берите, кто хотите!..» Ты не находишь?

Колин никак этого находить не мог. Поскольку так ни разу и не видел, как сидит на худенькой, и похожей, по его воспоминаниям, скорее, на швабру, чем на девушку со всеми полагающимися выпуклостями и округлостями, (А сейчас выясняется, что это – по его, вот именно, похоже, устаревшим, воспоминаниям!) дочери, это самое платье: та обычно норовила улизнуть из дома до того, как «грозный папочка» вернётся с работы.

– Нет, не нахожу. А что?

– Да нет, ничего. Просто… Уж слишком большой там вырез, и ноги слишком уж… Обнажены. Нет, конечно, если мы хотим пораньше спихнуть её замуж – лучшего варианта и не придумать! – жена капризно надула губки, типа, рассердившись.

Поскольку Колин знал все её примитивные ужимки и средства воздействия на себя, любимого, он не поддался:

– А что – отличный вариант, по-моему! Да и Лесли будет больше места, когда уберём перегородку!