Дикие Домохозяйки

Вместо этого он всё время что-то глотал, неуклюже дёргая вперёд головой на тощей, словно у ощипанного цыплёнка, шее, так, что остренький кадык так и ходил вверх-вниз, и больно сжимая каждый раз её руку в своей ладошке.

– Давай перенесём её на ледник – там она не… – она хотела сказать – не испортится, но язык не повернулся, – Там ей будет лучше. И нам тоже.

Так, вдвоём, она – за плечи, он – за ноги, они и перетащили почти ничего не весящее худое тело в соседнюю комнату, где из чудом сохранившейся не забитой трубы вентиляции поступал воздух снаружи. Сколько градусов там было, она не знала, но куски мяса, оставшиеся от первой и второй собак, промёрзли насквозь.

Мать они разместили прямо под отверстием трубы. Дорис сама закрыла ей глаза, и сложила руки на груди. Стас, увидев это, вдруг закричал, дико, неистово, и, прижавшись к груди – вернее, животу – сестры лицом, зарыдал, наконец, в голос, вздрагивая всем костлявым тельцем.

У Дорис слёз не было. Она просто стояла, крепко обхватив брата руками, и гладя чёрной от глубоко въевшейся грязи и копоти ладонью по спутанным и шершавым от всё той же грязи, волосам.

Затем, завесив все три занавеса ледника поплотней, они вернулись в свою каморку.

Если бы не то, что мать в своё время работала в этом театре артисткой, и не водила детей, которых вечно не на кого было оставить, с собой почти каждый день, они, наверное, не знали бы так великолепно всех его подвалов и тёмных закутков… И уже умерли бы. Как умерли все остальные «гражданские» в городе. Жители.

А вот какие-то чудом где-то уцелевшие воинские подразделения, судя по всему, ещё сражались – иначе им не скидывали бы листовки. Хотя она не слыхала выстрелов зениток или рёва ракет «воздух-воздух» уже с… Да, с ноября. А сейчас, если она правильно помнит, и не врут палочки на кирпичной стене, декабрь. Конец декабря.

Новый год.

И у них появился «Новогодний Подарок». Который им завещали.

Согласно завещанию матери они и поступили.

Мясо с тела доели к марту.

За это время ей удалось подстрелить только одну собаку.

А в апреле умер Стас. Перед смертью он долго мучился резью в животе. Дорис даже думала, что есть его может быть опасно. Но деваться было некуда.

Теперь голову её заполняла пустота.

Нет! Не пустота!

Там острой занозой сидела только одна мысль: во что бы то ни стало она должна выжить! И отомстить. Отомстить…

Листовки, которые снова стали разбрасывать с самолётов, теперь обещали помощь и еду. Тем, кто сдастся.

Она вяло поудивлялась – похоже, кто-то ещё может сопротивляться…

Впрочем, эмоций она теперь не испытывала совсем. Все обычные чувства, кроме ненависти, грызущей душу в тысячи раз острей даже вечно сосущего желудок голода, словно атрофировались.

В мае с патрульных кораблей стали сбрасывать поисковых роботов «Свордс». Во всяком случае, так гласили сделанные по трафарету надписи на их бортах. Научиться прятаться от детекторов движения, и похожих на неправдоподобно большие цветы, анализаторов запахов этих глупых и неповоротливых роботов, оказалось нетрудно. Она чудом удержалась, чтоб не расстрелять из обреза первого – понимала, что тут же её и засекут!

Снег в это лето так и не растаял. Наверное, потому, что свинцовые тучи всё не уходили с неба, превращая даже день в сумрачный не то рассвет, не то закат.

Счет времени она потеряла, поскольку сидя неподвижно в своей каморке иногда забывала процарапать на стене очередную риску: прошедший день.

Где-то в июле её нашли прочёсывавшие район американские пехотинцы, действовавшие по старинке – с поисковыми собаками. Собачки – не роботы. Их-то не обманешь…

На том месте, где её достают из дальнего угла закопчённой каморки крепкие, до тошноты чистые руки, а она отчаянно визжит, и пытается перекусать всё и всех, до чего и до кого может дотянуться оставшимися во рту зубами, она обычно и просыпалась…

5.Расплата

До Вашингтона решили добираться на байках.

Во-первых, обычные пути междугороднего сообщения, даже с поддельными документами от их Конторы, слишком рискованны – это признал даже Макс. Потому что если служащих-людей и можно обмануть гримом, париком и накладными усами, то распознающие компьютерные системы вездесущих видеокамер – никак.

Во-вторых, хоть долго, зато скрытно – никто не отследит. Разве что со спутника. Да и то – вряд ли, поскольку от телефонов «Конторы» отделались, новые просто купив. А байки не оборудуются чипами для слежения.

Ну и в-третьих, в седельных и багажных сумках и отсеках можно было свободно провезти весь жутковатый арсенал, добытый Дик и Максом из запасов конспиративной квартиры и оружейного сейфа штаб-квартиры.

Увидев все эти смертоносные блестящие, черные, или закамуфлированные защитной окраской железяки, Дайана испугалась. За Макса. Вдруг им придётся отстреливаться, а в них будут палить из чего-то… такого же! Б-р-р!..

Ехали по карте. Где было можно – срезали углы по воздуху: включать поле стасиса байкеры не стеснялись: им вполне официально оснащены все, кому это по средствам.