Дикие истории. Дневник настоящего мужика

Шла работа. Строились декорации для детской передачи «Сказки Баженова». Волчица повзрослела. Ей было почти два года. Она очень любила съемки. Ходила с нами в лес, на площадку. Там общалась с другими зверями-актерами. Снималась почти в каждой серии. Иногда в эпизодах, а иногда и в главных ролях.

Особенно ей нравились моменты, когда мы снимали морды зверей с артикуляцией. Актеры озвучания потом попадали в артикуляцию, и получалось, что звери говорили. Для съемок нужно было, чтобы зверь-актер сидел ровно и двигал ртом и носом. В случае с волчицей мы применяли состав для собак: мед, сметана и горчица васаби.

Александра просто обожала это диковинное блюдо. Она готова была съесть целую миску. Но состав капали на нос из пипетки. Так мало, чтобы зверь сразу слизнул и мордочка осталась чистой. Без признаков лакомства.

В общем, волчица моя была очень мирной тварью. Любопытной и веселой. Свою деревянную будку она начисто сожрала. Разгрызла в щепки. Я отлил ей новую. Из бетона. В будку была вмонтирована цепь, но привязывал я Александру только на ночь. Потому что у нее появилась непреодолимая страсть — она хаотично копала. Копала везде. И выкапывала сосны, которые я бережно сажал.

Они с Полканом вели войну против молодых деревьев. Он их зассывал, а она копала траншеи.

АЛЕКСАНДРА НЕ БОЯЛАСЬ НЕПОГОДЫ И В САМУЮ ЛЮТУЮ ЗИМУ СПАЛА НА СНЕГУ. А ЕСЛИ НОЧЬ ЛУННАЯ — НА ЛЬДУ ОЗЕРА, НА ТЕРРИТОРИИ.

Пришел февраль. Время волчьих свадеб. Это раньше Полкан был другом и старшим товарищем. Теперь Александра была девушкой, а он кавалером. Отношения между ними стали очень нежными. Они ходили бок о бок, вылизывали и кормили друг друга. Волки не лают, как собаки. Они воют. Ну иногда тявкают. Рычат очень редко. Визжат как поросята, когда им больно или страшно.

Зимними вечерами мы подолгу сидели у печки. Строили мышиные города, заячьи домики. Делали кукольную мебель и утварь. Полкан лежал у моих ног. Ветер завывал за маленькими окнами моей избы. В лунные ночи Александра выла. Пронзительно и страшно. Думаю, в соседней деревне люди делали телевизор погромче или накрывали головы подушками. Полкан сразу вскакивал и бежал к любимой. Вытье прекращалось.

Иногда Полкан не слышал. Или очень сладко спал, или очень мягко и уютно лежал. Тогда достаточно ему было тихо сказать: «Полкан, Саша воет». И он моментально вскакивал и несся к ней утешать. Я не очень верил в то, что у них что-то получится. Все-таки разные биологические виды. Не каждая собака способна на гибрид с волком. И не каждая волчица загуляет с псом. Однако все получилось. Александра понесла. Она и так была не худая, а теперь стала походить на картофелину на спичках.

В начале апреля еще было очень холодно. Дули сильные ветры. Снег подтаял и покрылся льдом. Я решил поехать в баню. Приезжаю, а Собаченко грустный. И вялый. Он выпил и покурил. «Пошли, — говорю, — баню топить». А он и отвечает: «Нет больше бани…»

Я выглянул в окно.

— Как, — говорю, — нет? Вон она стоит.

— Я ее вчера топил… — сказал Собаченко.

Мне это не понравилось. Я не приветствую, когда мою баню без меня топят.

— И? — спросил я.

— Топил и покурил… — грустно сказал Собаченко.

— И? — спросил я.

— И забыл перекрыть воду на котел, — чуть не плача, сообщил Собаченко.

— И? — грозно спросил я.

— И уснул… и печку размыло… — вытирая скупую мужскую слезу, ответил он. Мы пошли смотреть.

Да. Посреди парилки лежала куча камней и кирпича, сдобренная глиняной лужей. Это все, что осталось от каменки, выложенной моими собственными руками. Сверху лежал искореженный котел. Собаченко был чутким парнем. Он понял, что я зол на него. Хотя я ничего не сказал. Настроение у него испортилось окончательно.

В этот день в бетонной будке появились на свет четыре щенка-волчонка.

* * *

Александра изменилась. Она по-прежнему любила окружающих, но теперь не всех. Только меня, мою маму и, конечно, Полкана. Остальные стали для нее чужаками.

Она никогда раньше не видела пьяных и накурившихся. Собаченко вызывал у нее идиосинкразию. Видимо, она интуитивно подхватила и мое настроение. Я почуял беду и пристегнул цепь. Она и так не отходила от будки, но теперь, на цепи, она выглядела люто. Сильно похудела. Морда стала неулыбчивой. Повзрослела за эти дни.

Щенки повизгивали. Мне было позволено засунуть голову в будку и потрогать их. Но разрешала она это нехотя. Я уехал. На следующий день вернулся и обнаружил у Александры на морде несколько очень нехороших царапин. Она была грустная. Я обработал раны, наложил два шва. Без наркоза. Она терпела. Болевой порог у волков очень низкий.

Я зашел в дом и спросил, что произошло. Собаченко был злой. Он пошел в разнос. Рассказал, что давал еду и Александра бросилась на него. Он схватил грабли и ударил ее по морде. Теперь она смотрит на него как на врага.