Дикие мальчики

– Мuу bueno para follar, Джонни.

Мы сидим на краю крыши, болтая ногами. Я показываю на небо над голубыми горами и говорю:

– Однажды я уйду вон туда.

Он смотрит на меня, морщит лоб по-собачьи и говорит, что я не должен так думать, мол, это muy malo[67]. Я понимаю, что ему грустно ощущать, что нас разделяет небо.

Вскоре он сделался кэдди у богатого англичанина и перестал приходить в клуб. После я видел его только один раз. Он подъехал к клубу в «Ягуаре», в новом костюме и с большими часами на руке. Костюм плохо на нем сидел. Он улыбался, но в глазах у него стояли печаль и страх. Он рассказал мне, что этот человек берет его с собой в Англию. Мы пожали друг другу руки, и он укатил. В конце улицы он обернулся и помахал мне.

Подними свою задницу Джонни несколько секунд подпрыгивал как лягушка руки под моими ляжками приподнимая меня до самого конца на его лице вода и вошел в меня растянутое небо между моих ног расслабившись в холодной воде мы не двигались прижавшись друг к другу я помню маленькую пыльную комнату иногда обрывки серебряной фольги ребенок выходит из душа ощущая его тугие яйца мальчик зверек улыбаясь он вытер меня рывком раздвинул мне ноги его горячие капли внутри кончил туда колени соприкасаются наморщил лоб по-собачьи печаль в его глазах помахал на прощанье из своего «ягуара».

Что делает человека человеком, а кошку кошкой? Там это сломалось. Растягивалось и растягивалось и, наконец, порвалось. Взгляни на эти фрагменты: человек-сколопендра, человек-ягуар, человек в «Ягуаре», известняковый завод взрывается у него между ног, даже боль больше не человеческая.