Дикие питомцы

В последнее время Айрис пишет чаще. По большей части из-за того, что как только Сэм делает перерыв в работе, он тут же спрашивает – ну, как идут дела? Она просто перечитывает старые заметки, притворяется, будто вносит что-то новое, но по вечерам, когда дает Сэму почитать отрывки, тот жадно набрасывается на них и испещряет карандашными пометками. Иногда, закончив чтение, он откладывает листки и прижимает ладони к глазам, словно не в силах осмыслить степень ее гениальности. Черт возьми, бормочет он, ты хоть сама понимаешь, что написала?

В такие моменты ее окатывает теплой волной. Кажется, что Сэм видит в ней что-то живое, то, что сама она давно уже мысленно похоронила. Когда же дело касается его собственной работы, Сэм постоянно срывается. Айрис пытается предотвращать его гневные вспышки, и от того весь день то сидит, как на иголках, то умирает от облегчения. Нет, он не начинает крушить все вокруг. В каком-то смысле, наверное, было бы даже проще, если бы он, как Надаль, швырялся теннисными ракетками. Просто у Айрис постоянно ощущение, что вот-вот грянет буря. Будто бы она стоит посреди огромной равнины, а с небес на нее постепенно наползает тень. Конечно, от нее становится прохладнее, зато ты никогда не знаешь, что она с собой принесет. Это похоже на сдвиг тектонических плит. Вы вроде просто разговариваете, и вдруг в бытовых фразах откуда ни возьмись появляется опасный подтекст, и в итоге тебе уже страшно слово сказать. А по полу змеятся трещины. Айрис из-за этого всегда начеку, настороже, держит ухо востро. Она – единственная, кто способен обезвредить пояс шахида. С каждым днем она все отчетливее понимает, что именно может вывести Сэма из себя, и старается ловко обходить острые углы. Самое сложное, что Сэм ничего не способен поделать со своими настроениями. Он и сам их боится. Внутри у него прячется целое озеро ярости. Чаще всего он в него не лезет, резвится на берегу. Но оно постепенно становится все глубже, как лужа, набегающая под десятилетиями подтекавшим краном. Вспышки изматывают его, кажется, будто над ним временно берет верх какая-то темная сила, которой он не способен противостоять. И да, он ходит к терапевту, но дело движется медленно, потому что врач кажется Сэму слишком легковерным.

Все хорошо, заверяет Айрис. Неудивительно, что ты на пределе. У тебя же дедлайн через два месяца. Это нормально.

Спасибо, что напомнила.

Извини, говорит она. А он кладет руку ей на плечо, показывая, что не сердится.

Иногда они шутят на эту тему. Сидят рядом, смотрят телевизор, и Айрис, чокнувшись с Сэмом банкой пива, говорит – было бы здорово, если бы у тебя над головой появлялся специальный значок, предупреждающий, что я вот-вот тебя выбешу. Ну, знаешь, как в видеоиграх.

Просто я не привык иметь дело с такими сильными чувствами, то ли в шутку, то ли всерьез отзывается Сэм. До встречи с тобой я так себя никогда не вел. Хочешь, дам тебе пару номеров, сама поспрашиваешь.

Айрис нравится думать, что она имеет на него такое большое влияние. Скрестив ноги, она сидит на диване, наблюдает за мечущимся по комнате Сэмом и понимает, что в любой момент легко сможет его успокоить. Она подсказывает ему идеи, зароняет в голову мысли. Выписывает цитаты из книг, которые он не читал, чтобы его не раздражала ее начитанность. Раньше ее привлекали его решительность и прямота, теперь же она понимает, что и у него есть свои скелеты в шкафу. Он талантлив, но совершенно не представляет, как со своим талантом справиться, не умеет себя дисциплинировать. И искренне поражается, что почувствовал себя лучше после того, как Айрис уговорила его передохнуть.

Надо же, я и не думал, что вся эта шняга со свежим воздухом и водой так офигенно работает, говорит он.

В хорошие дни Айрис кажется, что это ее слова заполняют экран его ноутбука.

Но сегодня ни один из приемов не срабатывает. У Айрис приступ сенной лихорадки, и она громко сопит носом. А Сэм не желает открывать окно, потому что с улицы тянет жареным луком. В комнате уже нечем дышать.

Держи, Сэм вручает ей свои наушники.

Спасибо.

Она садится на диван позади него и смотрит документальный фильм с субтитрами. Какой-то лысый мужик рассказывает репортеру о расовых проблемах. Речь о том, способны ли белые на насилие, перебивает журналист, а лысый отмахивается от него. При чем тут способны или нет? – говорит он. Конечно, способны. У меня, например, пистолет есть, и в качалку я хожу постоянно. Я очень стараюсь быть способным на насилие.

Айрис разглядывает линию плеч Сэма поверх экрана. Он ничего не печатает, только то прибавляет, то убавляет яркость. Двадцать минут спустя он выходит покурить, а когда возвращается, лицо у него такое напряженное, словно он так и подначивает ее отпустить по этому поводу комментарий. Айрис, сдвинув брови, смотрит в экран. Напиши что-нибудь, мысленно просит она. Что угодно. Хоть свое имя. Потом пугается, что он может услышать ее мысли, и старается вовсе перестать думать.