Дикие собаки

Как-то раз рассмотрел в микроскопе

Ложноножки в чулках

В туфлях на каблуках

— Видно, линзы купили в сексшопе.

Астрофизика на Ганимеде

Приходили проведать соседи:

Крокодилы и раки,

Хомячки и собаки,

Леопарды, слоны и медведи.

Жил один программист на Каллисто,

Одинокий, как граф Монте-Кристо.

Он сквозь камень и лёд

Прокопал тайный ход,

Очутившись опять на Каллисто.

Стихи заинтересовали Тагаева как психолога. Очевидно, в них отразилась неофициально сложившаяся иерархия: Савин, Эррера Баррос, Наутиял, Хэ Бинсин.

В первом лимерике, про Андрея Николаевича, обыгрывается происхождение Галилеевых спутников. Их химический состав различен: чем дальше от Юпитера, тем больше воды и меньше железа и камня. На Ио воды нет совсем, на Европе под слоем льда и воды — большое каменно-железное ядро, Ганимед же и особенно Каллисто состоят из льда и воды почти наполовину. Галилеевы спутники образовались из обледенелых камней, захваченных Юпитером из солнечного диска. Диск же Юпитера довольно горяч, особенно ближе к центру, где его прогревало излучение сжимающегося газового гиганта. Если камни втягивались в диск в районе орбиты будущей Ио, лёд с них испарялся. Вращение вытесняло водяной пар прочь от Юпитера, и он конденсировался на холодных зародышах Ганимеда и Каллисто.

Неизвестный автор намекал на приверженность Савина к другой гипотезе — что вода с Ио была ионизирована и поглощена магнитосферой Юпитера, вроде того, как сейчас это происходит с веществом, извергаемым её вулканами. А ещё, возможно, лимерик высмеивал некоторую зашоренность Савина как учёного, проистекающую от его многолетней работы на Марсе. «Криопиво» — намёк на рассол, с которым постоянно приходится иметь дело марсианским гляциологам. Скорее геохимики, нежели геофизики, в основе любых процессов они видят химические реакции и фазовые переходы. И с этой точки зрения они теперь объясняют конвекцию на Европе! Интересно, понимает ли Савин ограниченность подобного подхода? Должно быть, да, потому что не захотел пригласить в состав экспедиции ещё одного марсианского гляциолога и из нескольких предложенных Центром кандидатур одобрил Тагаева.

Чтобы разгадать смысл второго лимерика, Валентин недостаточно разбирался в биологии. Третий же лимерик остался совершенно непонятен. Никаких животных на базе нет, остаётся лишь аллегорическое толкование. Тагаев выделил последние строки и запустил ассоциативный поиск. У Рафаэля в открытом доступе обнаружилась большая подборка статей по криобиологии, посвящённых замораживанию мышей и морских свинок. Среди файлов Хэ Бинсина нашлась книга «Рецепты китайской кухни». Самый богатый улов оказался в директории Савина: фотографии, где он с внучкой в зоопарке, и акустические колебания, записанные с геофонов и помещённые почему-то в папку «Собаки». Один Ракеш Наутиял был как будто ни при чём.

Валентин открыл папку звукозаписей. Раздался низкий угрожающий гул, перемежающийся резким взрывным треском: голос Европы, жалующейся на жестокое обращение Юпитера, голос, идущий из глубин её хрупкой литосферы. Наверно, извращённое воображение способно расслышать в этих звуках лай и рычание…

Что означает четвёртый лимерик, Тагаев вскоре узнал.

— Доброе утро, Валентин Вадимович. Заходите, располагайтесь на пеньке.

Под ногами шуршала рыжая хвоя. Вокруг темнел дикий ельник, пахло смолой и сыростью. Савин сидел на поваленном стволе, то есть, должно быть, на кровати.

— Андрей Николаевич, хочу поговорить о том, что происходит на станции.

— Действительно хотите? — Савин вздёрнул бесцветную бровь. — Сомневаюсь. Почему-то мне кажется, Валентин Вадимович, что вы бы с куда большим удовольствием поговорили о планетологии или об этой, гм, европологии. Ещё, думаю, вам не терпится осмотреть скважину. Мы как раз пересекли границу астеносферы и обнаружили многообещающую рассольную линзу. Ну, что скажете?

Савин пристально посмотрел в глаза Тагаеву, пытаясь уловить подтверждение своим словам. Валентин, сохраняя невозмутимость, ответил:

— Я разумно поделю время между тем и другим.

— Вы потратите половину времени впустую, Валентин Вадимович. Что ж, дело ваше.

— Вот именно, Андрей Николаевич, это тоже моя работа.

— Да я понял, — Савин махнул рукой.

— Делайте вашу работу. Но не думаю, что из этого выйдет толк. Или вы уговорите нас друг друга полюбить? Не представляю.

— Наверняка что-то можно придумать, — убеждённо сказал Тагаев. — Понизить напряжённость. Найти общие интересы.

Начальник экспедиции грустно улыбнулся.

— Что бы вы ни придумали, Валентин Вадимович, поначалу у вас получится. Потом, не сочтите за обиду, вы нам осточертеете и ваши инициативы тоже. Это неизбежно. Может, к чёрту психологию, а? Займитесь геофизикой. Вам же хочется, я вижу.