Дикие цветы

Она проследовала за ними на кухню, где Эмили села за барную стойку, сложив руки под подбородком, а Айрис поставила чайник и копалась в холодильнике, доставая еду и поочередно предлагая ее Корд, которая раз за разом отказывалась.

– Чашечки чая будет достаточно. Спасибо. – Она села на барный стул рядом с Эмили. – Итак. Что именно ты хочешь знать? Чем я могу тебе помочь? Это не слишком формально?… – Она замолкла. – Ох, не знаю, как будет лучше. Просто скажи, о чем ты хочешь поговорить.

Они переглянулись, и по их скользящим неловким взглядам она поняла, насколько они еще юны. Через несколько секунд Айрис, явно говорившая за них обеих, сказала:

– Начните, пожалуйста, с того, как умерла наша мама.

Ее голос едва уловимо дрогнул. Желудок Корд сжался. В кухне, в этой идеальной стеклянной коробке, было слишком, слишком жарко. Могла ли она рассказать им, что они сами подарили ей дневник матери, в котором написана правда? Нет. Никогда.

– Видите ли, есть причина, по которой я не показывалась вам на глаза… – начала она, но тут же умолкла. Горло ее пересохло, словно что-то царапало его изнутри. Она сглотнула и попыталась снова заговорить. Уставившись в стол, тихим голосом она продолжила: – Я убила ее. Это невозможно доказать, но я уверена, что это так.

Я убила ее. Это звучало так мелодраматично в столь безупречно обставленной, залитой солнцем комнате. И все же Эмили вдруг задрожала и посмотрела на сестру, кусая губы. Ее глаза наполнились слезами.

– Что вы имеете в виду? – потребовала ответа Айрис. – Что вы с ней сделали?

– Я сказала ей правду, – сказала Корд. – То, что считала правдой.

– А в… чем на самом деле правда? – Эмили подалась вперед.

– Я больше не уверена в этом, – сказала Корд. Она снова сглотнула и посмотрела на них обеих, таких юных, так похожих на свою мать, которую она любила больше, чем кого-либо в жизни.

О, Мадс. Зачем ты сделала то, что сделала? Зачем ты разбила нашу семью?

Ее сердце переполнялось любовью к ним, потому что сидящие перед ней создания были ее плотью и кровью, и не важно, что случилось – дело уже сделано, все закончилось, как и ее изоляция. Она больше не могла отвернуться от них, так же, как не могла забыть дневник. Однако она все еще может разрушить их жизни, если позволит правде раскрыться.

Корд протянула к ним руки.

– Послушайте. Я хочу рассказать вам одну вещь про ваших маму и папу. Я всегда отталкивала тех, кто меня любил. Я никогда не знала, как принять их. Не знаю почему – может, из-за отца. Но, девочки, я скажу вам вот только одно, а вы постарайтесь понять: они действительно были без ума друг от друга. До того, как все развалилось, они были счастливы. По-настоящему счастливы.

Глава 19

1986 год

Корд по рекомендации профессора Мацци забронировала столик маленького итальянского ресторана в узком переулке рядом с Брюер-Стрит. После того как похожий на артритного больного официант убрал кофейные чашки – все четверо смущенно пили эспрессо, отмечая, как тот им нравится, – он принес четыре бокальчика, каждый величиной с наперсток, наполненных мутноватым желтым напитком. О том, что в них, догадался только Хэмиш.

– Это лимончелло, – сказал он с видом знатока и показал большой палец владельцу ресторана, который стоял перед навесными дверями в кухню, наблюдая за их реакцией с почти комичной обеспокоенностью. – Спасибо! Очень вкусно.

Он улыбнулся Корд – они частенько шутили между собой, что ему нравятся старушечьи напитки наподобие хереса или мятного ликера.

– Так вот, я впервые попробовал его в Неаполе, когда снимал античную эпопею. У меня была только одна реплика: «Ваше величество, одумайтесь, этой фаланге не устоять!», но я хихикал каждый раз, когда мне приходилось повторять ее, и в конце концов ее вырезали. Я был раздавлен. Но зато на крохотной piazza[149] рядом с отелем стоял чудесный ресторанчик, а владелец был женат на шотландке… – Он чинно поднял свой бокальчик:

– Ура!

Все засмеялись.

– Стоп! – вдруг вскрикнула Корд и приложила руку к его губам. – Не пей. Нам нужно сказать тост… С днем рождения, Мадс!

Мадс вжалась в кресло, пока остальные разбирали бокалы.

– Не надо, – пробормотала она, опустив голову так, что волосы закрыли ей лицо. – Я ненавижу дни рождения…

Но Бен завел волосы ей за ухо и нежно поцеловал.

– Ну, брось, Мадс. – Он обвил ее руками. – Мы все равно скажем тост.

– Да, – подтвердила Корд. Она протянула руку и взяла подругу за ладонь. – С днем рождения, дорогая Мадс!

Пока они звенели бокалами, играющая фоном ария достигла кульминации. Понимающе улыбнувшись друг другу, они выпили. Как же легко нам вчетвером, поймала себя на мысли Корд. В задней части ее шеи вдруг что-то кольнуло, и у нее заболела голова.

– Это ты, Корд? – спросил Бен, указывая на магнитофон. – Звучишь печально.

– Я собираюсь сброситься с крыши, – ответила Корд. – Моего возлюбленного убили.