Дикие Земли

Тесс снова вскочила, направляясь ко мне. Ярость, какую я раньше не испытывала, взревела внутри, и я со всего размаху опрокинула ее на пол. Я не сомневалась, когда разбивала ее лицо. Ее кровь окрасила воду под нами в темно-розовый цвет.

– Стоять!

Двое охранников оттащили меня от Тесс и подняли на ноги.

Голова Тесс безвольно свесилась набок. Только легкое движение ее ребер подсказывало, что она все еще жива.

Вырываясь из хватки охранника, я зарычала. Ошеломленные заключенные смотрели, как я возвращаюсь в душ, смываю кровь и выключаю кран. Схватив набор, я глубоко вдохнула и обернулась, вглядываясь в лица, наблюдающие за мной. В тишине витали напряжение и шок. Возможно, еще и страх.

Молча я вздернула подбородок и подошла к столу. Взяла свою стопку свежей одежды, оделась и стала ждать. Я понимала, что будет дальше.

Охранники уже подошли, схватили меня за руки и вывели из туалета. Я не спрашивала, куда меня ведут. Я знала.

То, что меня спровоцировали, не имело значения. Слово «справедливость» здесь не в чести.

Мы спускались еще дальше вглубь.

Линкс была права: я притягивала к себе опасность и насилие.

И я приветствовала их.

* * *

Темнота.

Бесконечные сумерки.

Это влияет на разум и через какое-то время сводит любого с ума. Так же, как и изоляция. Сначала я решила, что у меня счастливый день, праздник по сравнению с тем, что наверху. Я действительно считала, что смогу здесь отдохнуть. Проспать целую ночь.

Повеселиться.

Дело не в голоде и не в том, что твой мозг обманывал тебя в темноте. Не в непонимании отсутствия времени или того, насколько долго ты здесь.

Нет. Проблема в шуме, безжалостно врывающемся в крошечное пространство, который доводил до грани безумия. На некоторое время он прекращался, и я погружалась в сон, вызванный стрессом, но лишь для того, чтобы проснуться и ощутить все заново с новой силой. Минуты казались годами, я потеряла не только чувство времени, но и пространства. Некуда идти, я билась о стены, пальцами цеплялась за поверхность, стараясь избежать пытки.

Звуки, благодаря которым невозможно задремать или отключить свое внимание от них. Они превратили меня в хнычущий комок. Я желала смерти, надеясь, что она наконец даст мне покой. На мгновение меня окружила тишина, и я погрузилась в усталый сон.

Раздался громкий скрип, а свет упал на мои глаза.

Вздрогнув, я отпрянула от болезненного света так же, как это сделало бы испуганное животное. Все мои эмоции стали первобытными. Инстинкт толкнул меня к стене, где я свернулась калачиком. Надвигающаяся фигура показалась в дверном проеме.

– Усвоила урок, 85221?

Я прищурилась от яркого света, но силуэт охранника разглядеть смогла – тот, который раздел меня в ванной.

– Вставай! – рявкнул он.

Я не могла пошевелиться, мое сердце колотилось о ребра.

– Я сказал. – Он наклонился, схватил меня за руки и потянул вверх. – Вставай.

Я дернулась от его прикосновения. Мне захотелось укусить его за руки и зарычать.

– Тебе понравились эти три дня в яме? – Он сверкнул глазами, на губах появилась усмешка. Глубокий белый шрам пересекал его верхнюю губу, во всем остальном он был невзрачен для фейри. – Хочешь еще три?

Я сжала зубы.

– Ответь мне, 85221.

– Нет.

Я прохрипела так, словно мои голосовые связки повредились, и я полностью потеряла способность произносить слова.

– Нет, что?

– Нет, сэр.

Ярость поднималась внутри, я сощурилась, смотря на охранника. Это место взрастило во мне ненависть – теперь это доминирующая эмоция.

Тюрьмы процветали за счет того, что ломали и меняли людей. Может, в этом есть смысл, когда дело касается плохих людей. Но когда ломали хороших – у таких нет возможности потом восстановиться. Нет. Даже не так. Мы становились драконами, которые сжигали все дотла.

Мы становились порочными.

Глава 16

Зайдя ненадолго в туалет, я почистила зубы и умылась. С насмешкой на лице охранник следил за каждым моим движением. Он любил наблюдать за мной, особенно в туалете.

Я посмотрела на него отстраненно и безжалостно, как ребенок из фильма ужасов.

Он пошевелился, словно ожидал от меня ответа. Он считал, что я стану похожа на кусок глины. Сломанной игрушкой. Послушной. Униженной.

– Поторопись, – рявкнул он, разворачиваясь и направляясь к двери. – Завтрак почти закончился, но если ты поторопишься, уверен, сможешь слизать крошки с тарелок в мусорке.

Внутри взметнулась ярость, но я взяла свои эмоции под контроль и вымыла руки. Я подняла взгляд на металлическое зеркало над раковиной.

Лицо осунулось, мои и без того резкие черты теперь выделялись сильно, что делало меня более суровой и устрашающей. Раны все еще портили общую картину, но опухоль спала и остались только синяки. В глазах стояла тревога. Чернота в них напоминала лужу смерти, и если присмотреться внимательнее, то видно адское пламя, горящее в них. Я не знала девушку в зеркале. Она холодная. Пустая.

– Пошли, – прорычал он, но выпрямился, когда я посмотрела на него. Охранник вышел в коридор, сопровождая меня в столовую.