Дикий барин в домашних условиях

– Я – Магелланово облако!

– Большое или Малое?

– Большое!

Древнеримская поэзия

Иногда мне горько бывает.

Вот помру я, допустим, скончаюсь, смежу очи свои соколиные. Медали-ордена понесут впереди меня как засохшие печенья на тарелочках, толпы воющих, миллионы скорбящих, флаги не просто спустят, а ещё порвут и сжуют статусные граждане не ниже уровня замминистра. В знак траура авианосец самозатопится с экипажем.

Это только в первый день.

И вот лежу я померший и думаю: передал я многое своим деткам, умение тасовать, сдавать и в прорезку, и просто, ловкости обучил, лихости, умению выпрашивать хлеб у ювелирного магазина, передал гены и накопления. А вот страсть к древнеримской поэзии не передал. Как же им теперь будет тяжело-то, господи!

И улыбнусь тут. Так им и надо.

Толпа

Я умею управлять толпой. Своим тенором я останавливал в морозной степи бегущие батальоны. Но подопечная мне сегодня толпа – она какая-то удивительная. Складывается ощущение, что в моем ведении начинающая, неумелая, растерянная и травмированная в детстве злой учительницей толпа. Возможно, с моей толпой плохо обращались прежние её хозяева. Били, поди.

Просто невозможно управлять этой ордой. Она постоянно норовит выстроиться по росту, по весу в обратном порядке, по алфавиту или разбиться, ловко выкрикивая свои порядковые номера, по группам крови, по семейному стажу, по градусу масонской иерархии. Невозможно работать, вот что скажу. Хочешь видеть перед собой дикую, озлобленную людскую кашу, месиво страха и ярости, хищную пену пороков, бросить всю эту оболваненную биомассу в самоубийственную атаку, а вместо этого с балкона наблюдаешь перестроения стройных шеренг, добровольное выравнивание носков и трепетную отмашку флажками.

Сегодня вот вместо яростного метания под мой непрекращающийся мат и выстрелы наблюдал внизу какие-то струящиеся письмена из людей, этакую арабскую вязь местной социологии. Вот так.

Кстати, в психоневрологическом диспансере на улице им. XXII Партийного съезда все забито какими-то крошечными детьми. Бродил в них по колено от кабинета к кабинету.

А страшно было! Целая дуроводческая клиника, набитая детьми.

Уж не знаю, что и подумать.

Мясистость

Вчера познакомился с ещё одним обычаем деревни, в которой ночую.

Я не поверил сначала и потребовал демонстрации обычая. После демонстрации отбежал прочь с криком, раздирающим душу. Не пришёл в себя окончательно по сю пору.

Свинье в задницу палец засовывают. Не для получения преступного наслаждения, как подумали, замерев, многие. А для определения мясистости.

Свиньи хитры. Но и палец свиновода обладает кое-какими познаниями.

Вечером размышлял по предложенному самой жизнью поводу. То есть палец в задницу тебе суют часто не потому, что умелые и ловкие пидоры договорились тебя осчастливить. А просто они не только пидоры, но рачительные, вдумчивые хозяева. Строят на тебя планы. У тебя в жопе их палец, но это ещё не всё! Это только, вообрази себе, дружок, начало! Тебя только исследуют на предмет дальнейшего использования! А не просто так развлекаются. Ты только в начале пути, малыш, утри слёзы.

Невольно перестанешь моргать глазами в своём свинарнике, невольно начнешь смотреть на лампочку остановившимся взглядом, водя пятачком в немом крике: «Нет, не надо!»

Пост оплачен ассоциацией «Хамон».

Татуировки

В парилке (ну, как парилке – в турецком туберкулёзе хамама) разглядывал доступные к рассмотрению собственные татуировки.

Что сказать? Жил со смыслом, себя не щадя. И дело ведь не в броскости и красоте изображения. Чтобы всколыхнуть маслянистый океан моих воспоминаний, красивые таитянские узоры ни к чему. Мистика пентаграмм без надобности. Не такой я человек.

Вот скромная татуировка на русском языке «Джон + Лара» на левом плече. Год создания помню – 1994-й. И место набивки помню.

Не помню, кто такая Лара.

И в 1994 году не помнил, и сейчас не помню. Времена такие были. Атмосфера общественная была вот такая. Вытаскивают тебя из багажника, глядишь, а через два часа ты уже, рыча, смотришь на подписи под документом, по которому всё теперь твоё.

Вспоминаю, как жилось без диктатуры жуликов и воров, и тоска по ушедшему щемит грудь. Но кто такая Лара, вспомнить не могу всё равно.

А Федюнин всё помнит, хотя по количеству полученных ударов в голову обязан откликаться дружелюбным мычанием только на свет фонарика в руке доктора. Жизнь – она такая, несправедливая, что ли.

Как говаривал мой папа, счастье (в смысле «фортуна») – это девушка, которая любит «порше». Сначала она любит «порше». Любит его до тех пор, пока не увидит водителя этого «порше». Потом она уже любит водителя «порше». Пока не увидит хозяина «порше».

Я проверял – с «запорожцем» номер этот не прокатывает почему-то. А у Федюнина и с «запорожцем» всё отлично получается.

Загадка бытия.

Здоровое питание

Я же тем временем продолжаю опрятное изнасилование своего организма. Мои взаимоотношения с ним можно проиллюстрировать бытовой зарисовкой.