Дикий белок

Стефан остановил машину за полосой деревьев, которая загораживала их от хозяйственных построек усадьбы, и повернулся к Лесю.

– Ты что, спятил? Откуда у тебя тут лошади взялись?! За каким чертом ты их выпустил?! У тебя крыша поехала?!

Лесь, уже немного успокоившийся, но все еще не в своей тарелке, в красках описал Стефану происшествие. Оба они вспомнили – владелец виллы, похожей на коробок спичек, говорил, что пани магистр держит лошадей. Лесь печально вздохнул и замолк. Стефан обдумывал положение.

– Да, получается, нам и впрямь лучше на время умотать отсюда. Немного подождать, пока они изловят этих коней, запрут, тогда мы и покажемся. И не будет никаких подозрений. Погоди-ка минутку… А что это ты говорил? Что эти жерди положил обратно?!

Лесь молча кивнул. Стефан хотел было заломить руки и чуть не вывихнул себе пальцы рулем.

– Олух царя небесного, кто тебя под руку толкал?! Надо было так и оставить! Как будто лошади сами сбросили жерди, а так что получается? Кто поверит, что лошади сами положили жердины обратно?! Теперь они обязательно что-то заподозрят и станут искать виновника, ведь молодая картошка вытоптана! Чтоб тебе скиснуть!

– Но если мы уедем незаметно, а потом приедем открыто, нас подозревать не станут. Будут искать того, кто здесь был!

– Как мне уехать незаметно?! Велеть машине пригнуться или как?!

– Ну хотя бы спрячь ее поглубже в эти кусты. Сдай еще немножко назад.

Взбешенный глупостью Леся Стефан слегка отъехал назад в заросли. Одно из задних колес тут же угодило в глубокую узкую яму. Попытки приподнять машину потерпели полное фиаско, поскольку густые ветки ограничивали свободу движений. Яму пришлось разрыть, сидя над ней на корточках. Когда они наконец выбрались из ловушки, время, которое им надо было переждать, давно истекло.

– Кабы у меня была передача на передние колеса, мы бы выехали отсюда с песней на устах, – сказал рассерженный Стефан, вытирая пот со лба. – Садись, можем легализоваться. К этому времени они, наверное, нашли с десяток виновников.

Ворота у пани магистр были открыты настежь, но на всякий случай они не рискнули въезжать без спросу. Оставив машину у ворот, вошли пешком. В глаза бросилось огромное количество петухов с исключительно эффектным оперением. Великолепные, гордо выгнутые вверх хвосты сверкали на солнце, как драгоценные камни. Бродящие между ними курочки той же самой породы, белые с темно-зеленым хвостиком, выглядели при этих красавцах весьма невзрачно. Лесь сразу засмотрелся на эту необыкновенно красивую картину. Стефан бросил один рассеянный взгляд, потом посмотрел снова, а потом тоже стал всматриваться в птиц с нарастающим удивлением.

– И что это может значить? – спросил он с интересом.

Лесь удивился его невежеству:

– Как это что? Птица. Петухи и куры.

– Это я вижу. Но мне интересно, за каким лешим тут столько петухов. Наверное, с ними что-нибудь делают?…

– А в чем проблема? – поинтересовался Лесь. – Их слишком много?

– Да ты совсем дурень? Для тех кур, которых я тут вижу, хватило бы и одного! Ну, двоих! А их тут минимум сорок! На кой ляд им столько петухов? Перо, что ли, собирают?…

Леся этот вопрос страшно заинтриговал.

– Не отнесу себя к знатокам петухов как таковых, но, судя по первому взгляду, это из-за пера. Те, хвостовые перья, правда? Должно быть, из них веера делают или украшения для шляп?

– Может, это вообще на экспорт, – выдвинул предположение Стефан, причем в его голосе появился оттенок уважения, – у нас веера как-то не используют, но вот в Испании, например…

– Так и в Южной Америке тоже. Интересно, они посылают сырье или готовый продукт…

Стефан засомневался:

– На экспорт, с другой стороны, маловато. На экспорт должна быть ферма на две тысячи штук, а не на сорок. Черт знает, что такое.

Лесь поднял с земли сверкающее зеленое перо, изогнутое красивой дугой благородных очертаний. Показал Стефану, покрутив перо в пальцах:

– Посмотри, феноменально! Из этого просто чудеса можно сотворить!

– Так что же они без дела валяются? Посмотри вокруг, их тут пруд пруди. Похоже, никто не собирает!

Они осмотрелись. Все вокруг было забросано выпавшими перьями, в большинстве грязными и растрепанными, изредка среди них посверкивало новое и блестящее. Столь расточительное отношение к экспортному сырью озадачивало. Скорее всего, такое количество петухов использовали как-то иначе, самим не догадаться. Строя различные предположения и припоминая свои познания в птицеводстве, они долго таращились на вертлявую и цветистую птицу. Тут во дворе появилась женщина с ребенком на руках. Довольно молодая, высокая и представительная женщина выглядела весьма неухоженной. Прямые пряди волос выскальзывали из хвостика, перетянутого аптечной резинкой, руки были черные, на босых ногах болтались рваные и очень грязные кроссовки. Одета она была в блузку без пуговиц, сколотую большой булавкой, и в бриджи для верховой езды с давно утраченной шнуровкой. Она приближалась к гостям энергичной походкой.

– Вы насчет барашка? – крикнула она звучным голосом. – Геню-юсь!!!