Дикии кот (ЛП)

С самого детства моя мать-балерина говорила нам с сестрой-близняшкой, что у нас на плечах сидят по черному и белому лебедю. Словно маленькие балерины-ангелы и балерины-дьяволы, присматривающие за нами. Мама владеет танцевальной студией, в которой мы с Грейси выросли. Представить наших лебедей было нетрудно. И прямо сейчас мой белый лебедь расправляет свою безупречную пачку и поправляет идеально уложенный пучок, шепча: «Нет. Незнакомцы — это жесткое «нет».

У меня не так много жестких «нет». Но он прав. Незнакомцы — это жесткое «нет» для меня.

Я сглатываю комок невообразимого желания, подкатывающий к горлу, и с моих губ тихо срываются напряженные слова:

— Я даже не знаю твоего имени.

Я с трудом узнаю свой собственный голос.

Он опускает одну мощную руку для того, чтобы обхватить ею лицо, и его мозолистый большой палец проводит по моей челюсти, пуская электрический разряд по коже. Мои соски твердеют и упираются в лиф платья, когда все мои синапсы вспыхивают мгновенно. Мое тело кричит: «Да, пожалуйста», а в голове происходит короткое замыкание, и все мысли о каком-либо детоксе вылетают в окно.

Мой маленький черный лебедь сбрасывает свои пуанты, напоминая мне: «Правила созданы для того, чтобы их нарушать».

Возможно, он прав.

Не могу представить, что именно об этом думала мама, когда говорила о лебедях.

— Кросс.

Голос моего сексуального незнакомца ласкает мою кожу, и я тупо смотрю на него, тело дрожит от предвкушения, не в силах понять, что он говорит.

— Мое имя… — кривая, греховно соблазнительная улыбка кривит его губы. — Кросс.

У меня перехватывает дыхание, а мое быстро бьющееся сердце пропускает удар.

— Кросс, — шепчу в ответ, наслаждаясь тем, как оно звучит на моих губах. Сексуальное имя для сексуального мужчины.

Я прислоняюсь к его большому телу и провожу пальцем по щетине на его челюсти.

— Эверли. Полагаю, мы больше не незнакомцы.

Его рот обрушивается на мой. Грубый, твердый и чертовски совершенный. Настойчивый. Как будто мысль о том, чтобы не поцеловать меня, мучительна. И я понимаю это, потому что не думаю, что когда-либо хотела кого-то или что-то так сильно, как хочу этого.

Потребность и желание переплетаются с осознанием.

Того, где мы находимся и кто может нас увидеть.

Но потребность и желание побеждают.

К черту осознание.

Кросс хватает мою задницу своими большими руками и поднимает меня. Мои ноги обхватывают его узкую талию, он устраивается между моими бедрами, и о боже. Кажется, что в этом мужчине все огромно. Под веками мерцают искры, а глубоко внутри меня нарастает восхитительная боль.

Я обхватываю его за шею, а другой рукой берусь за ручку двери рядом с нами и толкаю ее. Мэддокс, возможно, никогда не простит меня, но мне наплевать.

Криво улыбаясь и держа одну руку на моей заднице, Кросс отступает назад, берет пакет с едой и проводит нас через проем, прежде чем захлопнуть дверь.

— Я даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь, что эта комната находится здесь.

— Хорошо.

Я протянулась через него и защелкнула дверь на замок.

— Потому что я не хочу разговаривать.

Мои слова выходят напряженными и хриплыми, прежде чем Кросс снова захватывает мой рот и прислоняет меня спиной к двери.

Одна ладонь скользит под мой белый хлопковый сарафан и грубые пальцы впиваются в плоть моей задницы.

Трясущимися руками я задираю его футболку вверх через голову, а затем бросаю на пол.

О. Мой. Бог.

Грудь этого мужчины выточена из стали.

Его мышцы пульсируют под моими пальцами, когда я провожу ими по его груди и до нелепости рельефному прессу.

— Нравится то, что видишь?

Я наклоняю голову в сторону и облизываю губы, пока его темные глаза пожирают меня.

— Я должна была догадаться, что ты окажешься самовлюбленным типом.

Я не говорю ему, как сильно мне это нравится.

Улыбка кривит его губы в то время, как палец скользит по шву моих кружевных стринг, играя в опасной близости от моего клитора.

— Самоуверенным, — поправляет он меня. — Не самовлюбленным.

— Что за…

Он просовывает палец под трусики и проталкивает его внутрь меня, прежде чем я успеваю спросить о разнице, и, о боже… Я откидываю голову назад и стону… громко, долго и из самой глубины моего горла.

Его рот переходит на мою шею, а затем он проводит языком по ключицам, облизывая, посасывая и царапает зубами по моей сверхчувствительной коже. Пальцы на ногах подгибаются, а бедра дрожат, когда я сцепляю лодыжки и упираюсь пятками в его твердую задницу.

Боже мой. Этот мужчина твердый… везде.

И что он делает? Этот чертов сексуальный мужчина засовывает в мою киску еще два пальца и сгибает их просто… блять… правильно.

— Самовлюбленные мужчины должны хвастаться, милая.

Его теплое дыхание обдает мою прохладную кожу, и мурашки бегут повсюду, когда он облизывает мой рот, а затем дразняще прикусывает нижнюю губу.

— Уверенные в себе мужчины знают, на что они способны, и не беспокоятся о том, чтобы доказать это. Мы просто делаем это.