Дикий Огонь

Девушка присела на стул, скрестила руки на груди и плотно сжала губы. Взглядом со мной она старалась не встречаться.

- Сказал человек, подливший снотворное мне в вино.

- Я пытался нас спасти, дурья ты башка! Что мы можем против Лофт? Почему ты так рвешься сложить голову в Араморе?

- Я не рвусь сложить голову. Ты так ничего и не понял?

- Представь себе, нет. Ты тащила меня сюда с упорством откопавшего трюфель кабана, проигнорировала кучу прекрасных возможностей удрать, заставила лезть через лес, а теперь я и вовсе пленник. Твой фанатизм в служении королю просто не знает границ.

- Я не служу королю. С чего мне служить тому, кто жжет моих братьев и сестер?

- Шириам считает, Лофт еще хуже.

- Шириам может считать все, что ей вздумается. Я не тащила тебя к королю, Эмиль. Я тащила тебя к Лофт.

- Но зачем?!

- Затем, что ты сын Максимильена, конечно же. В обмен на твою жизнь он сдаст Танаир без боя.

Я расхохотался.

- И это твой план? Шантажировать папочку? Сидори, он не мой отец. Он взял меня из дома призрения только потому, что ему нужно было выдавить из народа слезу умиления. Ему четырнадцать лет было на меня наплевать, а потом он и вовсе засадил меня в Сида Корале. Пили меня на кусочки, он и не взглянет в мою сторону.

- Тебе так кажется, Эмиль. Ты просто обиженный ребенок. Почему, думаешь, король использует тебя втайне от канцлера? Потому что твой отец не позволил бы втянуть тебя в эти игры.

- Мне не кажется. Вся твоя затея – чушь и самоубийство. Думаешь, при правлении Лофт станет лучше? Ты же видела, через что мы проезжали, Сидори. Те, кто вешает, ничем не лучше тех, кто сжигает. Ты же сама говорила держаться подальше и от тех, и от других.

- Я видела, Эмиль. Именно поэтому я хочу спасти тысячи жизней. Если Танаир сдастся без боя, скольких смертей мы избежим? Сколько солдат не погибнет на поле боя?

- Чтобы потом сгинуть в петле?

- Повелительница Магии не такая.

- Повелительница Магии, может, и не такая. Только вешать будет не Повелительница Магии и мародерствовать будет тоже не она. Ты предлагаешь впустить в страну армию, оставляющую за собой пепелище.

- Эта армия все равно войдет, так или иначе.

Я глубоко вздохнул.

- Армия войдет, а мы здесь причем? Какого Шамора ты решила героически всех спасти, да еще и максимально идиотским способом? От войны бегут, Сидори. Или наживаются на ней, сидя за высокими стенами, попивая вино и вливая народу в уши всякую чушь, как делал я, но я, насмотревшись на весь этот бардак, раскаялся. На пути у войны не встают грудью, потому что, какой бы могущественной колдуньей ты себя не мнила, против армии грудь у тебя в любом случае слишком хилая.

Сидори молчала, по-прежнему избегая смотреть на меня. Сидела на стуле, выпрямив спину и уставившись в пространство. Грудь, вопреки моему заявлению, у нее была весьма ничего.

- И что ты предлагаешь? Сбежать с тобой?

- Разумеется. Исчезнем отсюда, будто бы нас и не было. Никто нас не найдет. А король с Императрицей пусть делают, что хотят.

- И что тогда у меня будет? – тихо спросила колдунья, наконец-то на меня посмотрев. – Я годы жила с одной этой мыслью, Эмиль. На что-то повлиять, что-то исправить. Кого-то спасти. Искупить свои грехи. Что будет у меня, если сейчас я отступлю, брошу все и всех?

Я открыл рот и снова закрыл его. Слова замерли на губах, сорвались с них беззвучно, поплыли по комнате, повисли между нами.

«У тебя буду я».

Сидори горько усмехнулась.

- Не прикидывайся, что мечтаешь жить со мной долго и счастливо, де Лантор. Мы – всего лишь случайные попутчики, нашедшие утешение друг в друге. Твои красивые глаза не заменят мне цель всей моей жизни, прости.

Я промолчал. Мы и правда случайные попутчики, не более того. Но от этих слов стало удивительно больно.

- Ты хочешь всех спасти, потому что не смогла спасти своего мужа? – вдруг неожиданно для самого себя спросил я.

Девушка резко вскинула голову. На мгновение ее губы вздрогнули и снова сжались.

- Да.

Я поднялся и тихо подошел к ней. Обнял. Сидори не сопротивлялась.

- Ты сильно любила его?

Девушка долго молчала.