Дикий Огонь (СИ)

- А я-то надеялся, ты продекламируешь очередной стишок. В памяти не всплывает ничего, подходящего моменту? Ну, так я тебя помогу. Ликуй, ликуй, народ, он схвачен, презренный стоголовый монстр! Народ уже ликует, видя ужас Тан-Фойдена в цепях. И плачет, ибо в злобе своей ты зверски убил бедную девочку, всеобщую любимицу. Буквально растерзал на части. Я до сих пор содрогаюсь, вспоминая это зрелище.

- Повесишь на меня всех собак, включая дождь и грядущий неурожай?

Рёгнер усмехнулся.

- Разумеется. Если я всегда делал так раньше, с чего мне прекращать теперь? Ты даже не представляешь, колдун, сколько преступлений на твоей совести. Сколько честных и мирных торговцев ты ограбил. Отобрал у бедняг все до последнего гроша. Заметь, грабил всех без разбору, даже в тех окрестностях города, докуда от лагеря день пути. Вот какова сила твоя, Тьмой данная. А сколько людей ты поубивал, которые мне мешали! Знаешь, ты был не так плох, Аскольд. И сидел бы в своем лагере дальше, пока не сдох бы, хотя от вас, колдунов, такой радости быстро ждать не приходится. Но явилась девчонка и перевернула вверх дном весь город. Нарушила нашу с тобой тихую идиллию. Что ж, поделом ей.

Наместник подошел и небрежно, словно нехотя, отвесил колдуну пинок.

- Знаешь, что бывает с теми, кто пытается нести высокие идеалы в такие места, как Тан-Фойден? Они погибают. И тянут за собой других. Твоя Вокара хотела потушить костер, так вот, ее именем я его запалю. Запалю такой костер, который этот город не видел с Долгой Ночи. И ты сгоришь на нем не сразу, о, не сразу. Гисидор позаботится о том, чтобы твои раны затягивались, аки на Светозарном. Вот только ты не Светозарный, ты Шамор. Ты будешь гореть и смотреть, как на соседних кострах корчится шушера из твоей свиты. Те, кого ты так хотел защитить. Ведь теперь оборонять лагерь некому, верно? От монстров и от меня. Подумай от этом. И покайся в деяниях неправедных, пока есть время. А я вас оставлю.

Завершив разговор очередным пинком, Рёгнер развернулся, насвистывая песенку. В дверях появился кто-то еще. Кто-то в рясе.

- Вряд ли душу такого грешника, как ты, можно очистить страданием, - произнес отец Гисидор, и губы его растягивались в улыбку. - Но я постараюсь. Я постараюсь.

***

Король Иерам Второй терпеть не мог, когда его отвлекают по пустякам. Зная об этом, придворные быстро приучались к удивительной самостоятельности, в которой с ними могли соперничать разве что придворные Иерама Первого. Ходила байка, что канцлер отца как-то самолично провел маленькую победоносную войну, не решаясь тревожить величество подобной мелочью.

Байка, несмотря на откровенную нелепость, нынешнему Иераму нравилась, ибо отражала одно из ценнейших свойств ушедших времен: прошлый канцер короля боялся. Наглый, как собственный сын, де Лантор не боялся никого. Но по пустякам не отвлекал.

Они сидели на постоялом дворе. Безусловно, недостойном столь высоких особ, но единственном из имеющихся в деревеньке. Хозяин, поняв, кто к ним пожаловал, принялся было бить поклоны, расшибая лоб о землю, но был грубо поднят на ноги гвардейцем и отправлен готовить ужин. Король был голоден и зол.

- Потому что, верный слуга мой канцлер, я не люблю бессмысленных вещей.

Де Лантор пожал плечами, обгладывая куриную ногу. Он давно уже освоил искусство бесить короля своей невозмутимостью.

- Если переговоры бессмысленны, зачем мы здесь?

- А где мне быть, Шамор тебя побери?! – король стукнул кружкой по столу, расплескивая пиво. – Мы отклоним капитуляцию и начнется война. Хоть войной поруководим.

- Боюсь, она начнется и быстро кончится.

Иерам глубоко вздохнул, закрыл глаза, перебарывая желание выплеснуть остатки пива в эту будто из камня высеченную рожу.

- Нет, Максимильен.

- У нас нет выбора, Ваше Величество. Иссиан захватывает одно государство за другим, но то были государства-карлики. С Танаиром так просто не выйдет.

- Неужели? – едко спросил король. – Так почему же ты тогда пытаешься убедить меня, что у нас нет выбора?

- Потому что мы проиграем, - все так же спокойно продолжил канцлер. – Проиграем неизбежно, положив кучу людей с обеих сторон и заставив увязнуть в войне большую часть армии Иссиана, чем тут же воспользуются провинции, которым не слишком нравится жить под властью Алого знамени. Императрица Лофт, если она не глупа, этого не хочет.

- Императрица Лофт, - выплюнул король, - трахается с братом, глушит вино, топит мир в крови и, по слухам, давно уже чокнулась. Ничто из твоих рассуждений ее не заботит.

- Я так не думаю, Ваше Величество.

Король осушил новую кружку пива и стукнул ей по столу. Прибежала испуганная девица с подносом.

- Так что же ты думаешь, поведай мне, о верный слуга мой канцлер?

- Темная считает себя освободительницей, так дадим ей то, чего она хочет. Пойдем на уступки. Пусть костры погаснут, лагеря опустеют, ошейники сломаются, думаю, этим она удовлетворится. Но Танаир останется свободным, под синим флагом, не под алым.

Король сплюнул.