Дикий Огонь (СИ)

- Но ее убили с ним, Дариан. Убили и изнасиловали. Да, я чудовище. Но даже такое чудовище, как я, творит ужасы на благо Империи. Не из праздной жестокости, не ради похоти. И благо Империи состоит в том, что такие, как твой сын, должны быть казнены по законам Иссиана.

Дариан обессиленно опустился в кресло.

- Ты забыла, как я выхаживал тебя? Как был с тобой с самого начала? Как принял тебя под крыло, когда ты была всего лишь перепуганной девчонкой? Опомнись, Констанс. Многие диктаторы рано или поздно начинали уничтожать своих же сторонников. Ни одного это не довело до добра.

- Я помню, - медленно произнесла Констанс. – Я все помню. Но это ничего не меняет. Твой сын опозорил знамя Иссиана. Мы не насильники, не мясники, не мародеры. Я прощаю тех, кто ворует из моей казны, если они полезны, но этого не прощу. В конце концов, я сама женщина.

Дариан долго смотрел на нее. Повернулся и вышел, не говоря ни слова.

***

Казнь была вечером. На главной площади, перед толпой народа, как и положено хорошей казни. Файизине не помешает увидеть, что новая власть заботится о народе и готова жестоко карать своих, если они вдруг на этот народ покушаются. Можно сказать, казнь сейчас очень кстати. Если бы для нее не было повода, его стоило бы придумать.

Императрица стояла прямо, скрестив руки на груди. Вглядываясь в лица новоиспеченных подданных из-под полуприкрытых век. Большинство здесь смотрит на нее, а не на эшафот. Впрочем, для иссисанской казни и эшафот не нужен, лишь наскоро огороженный квадрат земли. Топчутся, перешептываются: не каждый день доводится узреть Темную Императрицу. Великую завоевательницу, борца за изменение мира, могущественную колдунью, овеянную сонмом легенд и ужасающих слухов. Знали бы они, что большую часть времени она борется с головной болью и собственным братом.

Четверку приговоренных вытолкали вперед. Констанс скосила на них глаза: мальчишка шмыгал носом, остальные трое шли спокойно, как големы. Понимали, что спасения в любом случае не будет, сколько ни умоляй.

Самое время толкнуть речь. Пафосную и душеспасительную, о справедливости Империи, ее неустанном радении за благополучие новых подданных и все такое. Вступайте в наши ряды, открывайте ворота перед Иссисаном, просвещенным из просвещенных, несущим прогресс и справедливый миропорядок. А, если просвещенные и прогрессивные солдаты начнут убивать ваших женщин, что ж, сможете после кинуть в них камень на главной площади.

- Эти люди нарушили законы Иссиана, - начала Констанс. - Опорочили свой народ, опорочили Империю, запятнали Алое знамя. Подняли руку тех, кого должны были защищать. Да будут они казнены по-иссиански.

Земля под ногами приговоренных обратилась в топь. Медленно, с хлюпаньем, начали уходить под землю сапоги. Насильники дернулись, но магические узы держали крепко. На лицах солдат отразился ужас. Дикий, животный. Ужас и мольба. Констанс посмотрела сыну старого друга в глаза. Посмотрела в глаза каждому. Нельзя отводить взгляд от того, кого убиваешь. Императрица милосердна, но лишь к тем, кто этого заслуживает.

Приговоренные ушли в землю по пояс. Казнь и вправду была иссианской. Древний и жестокий обычай закапывать приговоренных по горло в землю. С магами земли необходимость что-либо копать отпала. У традиционной казни было интересное продолжение: несчастных оставляли закопанными в землю, предоставляя любому издеваться над ними по мере фантазии. Фантазия иногда оказывалась необычайно богатой. Этот пункт Констанс убрала. Не нужно превращать свой народ в чудовищ, их и так достаточно лезет с Той стороны.

Констанс выхватила в толпе глаза Дариана. Полные такой боли и ненависти, что хватило бы на всю площадь вместе взятую. Бывший соратник открыл рот, Императрица чуть заметно покачала головой. Я и так знаю, что ты хочешь мне сказать. Хоть ты теперь и навечно стал моим врагом, я не хочу тебя убивать. Но придется, если ты начнешь поносить меня прилюдно. У меня просто не будет выбора.

Барон с видимым усилием захлопнул рот и отвернулся от нее. Будет пытаться убить, если его быстро не убрать. Впрочем, все равно не сможет.

Насильники уже ушли в землю по шею, теперь рыдали и умоляли все четверо. Свет, да когда же закончится этот вой, умрут они в конец концов или нет?!

Констанс сделала знак палачу, и головы с хлюпаньем исчезли. Да здравствует императорское милосердие.

- Будь ты проклята, Констанс! Будь ты проклята!

Дариан все-таки не выдержал. Отчаянный, переломанный крик взметнулся над площадью. Зря. Зачем, ну зачем ты добавляешь мне проблем? Как будто мне не хватило на сегодня тяжелых решений.

Палач вопросительно взглянул на Констанс. И этого тоже?

Боль когтистой лапой пощупала виски. Опять мигрень, этого еще не хватало. Какой отвратительный, отвратительный, отвратительный день.

- Закуйте его в кандалы, - приказала Констанс. – Завтра разберемся.

Что-то врезалось в нее, отскочило от невидимой преграды и со стуком упало у ног. Констанс подняла бровь. Арбалетный болт. Кем надо быть, чтобы пытаться убить величайшую колдунью в мире из обычного самострела?