Дикий огонь в его руках (ЛП)

Затем он начал медленно двигаться. Она никогда раньше не чувствовала себя так хорошо или так возбуждённо. Волны сладкого горячего удовольствия целиком накрыли ее, разбежавшись по всему телу. Наслаждение пульсировало и переполняло ее. Она была уверена, что кричала. Максин крепко держала Дигана за плечи, двигаясь в одном ритме с ним, не отпуская его, пока он не почувствует то, что почувствовала она, а это было что-то необыкновенно удивительное. Максин ощутила на себе весь вес его тела и поняла, что он тоже достиг вершины удовольствия. Она растаяла словно желе, ее руки и ноги соскользнули с него, и гордая восторженная улыбка заиграла на ее устах.

Люди не должны делать из этого такую тайну, подумала она. Луэлла попыталась рассказать ей, что близость с мужчиной может быть приятна, но это было не достаточное описание для такого блаженства.

Он откатился в сторону, но потянул её за собой, поэтому теперь она почти лежала на его груди. Она достала пальто и накрыла им ноги. Она была уверена, что большего ей сейчас и не нужно. Макс хотела сказать ему, что из него вышла хорошая грелка, но это заставило бы её рассмеяться. Всё, что бы она ни сказала сейчас, вызывало бы у нее улыбку. Она так хорошо себя чувствовала! И его молчание сейчас было в самый раз. Она совершенно не возражала против этого.

ГЛАВА 28

МАКС проснулась первой. Во всяком случае, она полагала, что Диган по-прежнему спит, так как она всё лежала, прижавшись к нему. Ее щеки вспыхнули, прежде чем она открыла глаза. Они действительно занимались любовью? Если это был всего лишь сон, у нее не должно было быть такой глупой улыбки на губах, не так ли? Она попыталась вытянуть губы в прямую линию, но не смогла ими управлять, потому что уголки губ всё равно поднимались вверх. Значит, это был не сон. Она могла бы со стыда сгореть из-за того, что вчера вечером пересекла все границы, которые могла пересечь! Или же она могла бы притвориться, что ничто такого не произошло…

Она хотела встать, но рука Дигана, которой он обнимал её, удержала Макс на месте.

— Я, разумеется, женюсь на тебе.

Макс была ошеломлена его словами. Брак? Вдруг она поняла, что это снова в нём говорит джентльмен. Он предлагает ей пожениться, так как думает, что это именно то, что он должен сделать, а не потому, что он хотел бы этого. Из его уст это звучало как деловое предложение. Конечно деловое! Он ведь говорил, что готов был унаследовать целую империю. Ха! Когда она соберётся замуж, если она когда-нибудь соберется, то было бы чертовски хорошо, чтобы в первую очередь произошло объяснение в любви. А уже после к нему прилагалось бы и море счастья, а не это деловое предложение, которое звучало, как будто он соблюдал необходимые обязательства.

Она отодвинулась от него, захватив своё пальто, чтобы накрыть себя, и встала на ноги.

— Не делай мне никаких одолжений, красавчик. Вчера вечером мне нужно было согреться.

Ты отлично позаботился об этом. Это всё, что было, посему не предавай этому другого значения, и я тоже не буду.

Она отошла от него, прежде чем начала бы с ним ругаться. Как он смеет предлагать пожертвовать собой ради правил приличия, да ещё и её пытается заставить сделать то же самое? Она была всё еще сердита, когда вернулась в лагерь, после того как сходила облегчиться. Диган ушел, чтобы сделать то же самое, поэтому она быстро схватила свою высохшую одежду и поспешила одеться, прежде чем они свернут лагерь и двинутся в путь.

Она жевала кусок хлеба, когда появился Диган. Выражение его лица было как обычно непроницаемым, не отображающим никаких эмоций. Ей пришло в голову, что он, вероятно, даже не понял, что она была оскорблена его сухим предложением. Наверное, она должна это так и оставить, но…

— Я не хотела показаться неблагодарной, — сказала она, — но этот брак с тобой выглядел бы подобно вынужденному браку «по залёту»[17]. Я лучше подожду каких-нибудь хороших, счастливых причин для замужества, конечно, если тебе всё равно.

С его стороны не последовало никакого ответа, он даже не взглянул на неё, и тогда она добавила:

— А ты каждую женщину, с которой переспишь, просишь потом выйти за тебя замуж?

— Только девственниц.

Она могла бы расценить это как юмор, если бы Диган при этом не выглядел абсолютно серьёзным. Она все еще смеялась:

— Я не хочу сказать, что не была девственницей, но сейчас это уже не имеет значения, особенно теперь, когда мне грозит виселица. Черт, да я была готова потерять невинность, когда мне было всего шестнадцать.

— Но ты не потеряла её.

Она находила весьма раздражающим вот так разговаривать с ним об этом, когда он стоял к ней спиной. Но он уже начал седлать свою лошадь и не прекратил своего занятия, чтобы поговорить.

— Только потому, что мужчина, которым я увлеклась, покинул город. Биргемы, вероятно, вынудили его. Они уже тогда решили, что я предназначалась для одного из них.

— Это ты так говоришь.

— Ты всё ещё думаешь, что я лгу?

— Я думаю, что теперь я обязан всё выяснить.

Макс с недоверием уставилась на него. Гнев вернулся к ней, но она его быстро подавила.